Плачет от засухи и холода,
Сопротивляется буре и зною,
Находит силы для продолжения роста,
Берёт всё вокруг себя, чтобы не увядать.
Приспосабливаясь, выживает,
Побеждает смерть.
Цветок перестаёт узнавать себя цветком,
Смотрит внутрь,
Видит неделимое единство жизни,
В каждом лепестке находит целый мир,
Каждым листиком связан с космосом.
Ощущает целое,
Оставляет себя.
Выводит за пределы познания,
Туда, где нет ни света, ни тьмы.
Соединяет с безкрайним,
С тем, что вне восприятия.
Погружает в чистое,
В то, что за границей известного-неизвестного.
За этим то, что за любыми границами.
Цветок приближается к Солнцу,
Заполняет пространство,
Укореняясь на Земле.
Открывая слоями глубину своего космоса,
Распускается безконечностью.
Любит.
Живёт,
Сознаёт,
Cотворяет
Любовью.
Бабушка и солнце
Бабушка закрыла
Солнце, словно тучка,
Чтобы отдохнула
Маленькая внучка.
«Пусть поспит немножко,
Наберётся силы.
Не смотри в окошко, —
Бабушка просила, —
А когда проснётся,
Подари ей лучик.
Внучка улыбнется,
Ну, как ты, сквозь тучек».
Любимой
Ты – как весенняя погода
(рассвет – холодный, днем – жара),
ты – как изменчивая мода,
которая всегда права.
Ты настроение меняешь
по пять и больше раз на дню;
порой ворчу я, но ты знаешь,
что я тебя такой люблю.
Одиночество
Я сижу давно,
Я сижу одна.
Горькое вино
Выпито до дна.
В темноте молюсь
И, молясь, грешу.
Я любви боюсь —
И любви прошу.
Может, заплачу
Собственной душой.
Я его хочу —
Я твержу: «Чужой».
В муках боль и грусть
Побеждают страсть.
Не пришёл – и пусть!
Я устала красть!
Горькое вино
Выпито до дна.
Я сижу давно,
Я сижу одна.
Одинок мой путь,
И молю опять:
«Пусть придёт он, пусть!
Я устала ждать…»
Чужая
Для всех чужая в интернете,
Одна измучена тоской.
Таких ведь много на планете
И умываюсь я слезой.
Иду одна своей дорогой,
Смотрю с тревогой просто в даль.
Да не грешна ведь перед Богом,
Душа разбита и печаль.
Я всё найду, покой и счастье
И откажусь