Рогозин, кажется, не верил в происходящее. На Сашу он смотрел, как на спустившегося с небес пришельца.
– Расклад понятен, товарищ майор? – насмешливо спросил парень и начал расстегивать рубашку. Руки подрагивали от бурлящего в крови адреналина. Правильно Игорь когда-то называл его «экстремалом», ох, правильно…
– Полковник, – тихо сказал Рогозин, неотрывно следя взглядом за его пальцами, сражающимися с очередной пуговицей, – Завтра… стану.
– Правда, что ли? – Саша против воли почувствовал, как расплывается в счастливой улыбке. Наверное, при других обстоятельствах он бы кинулся на шею начальнику с радостным воплем. Но сейчас, конечно, выходить из образа не стоило.
– Ну что ж, завтра будет завтра, – сказал он, пожав плечами. Рванул с плеч рубашку, наплевав на последнюю пуговицу— та с тихим стуком укатилась куда-то под кровать. Брюки расстегнул, но стягивать не стал— потянулся к Игорю, решительно распахивая на нем халат. Судя по некоторым вполне определенным признакам, тому происходящее скорее нравилось, чем нет. Это, конечно, придавало парню уверенности.
– А вот сегодня, – угрожающе произнес он, нависая над мужчиной, – кто-то получит по заслугам.
– Солнышко, – тихо сказал Игорь, не сводя с него потемневших глаз, – Ты же не будешь меня мучить, правда?
Саша дернул плечом неопределенно, мол, не решил еще, подумаю…
– В спецназе вас ведь учили терпеть боль? – сказал он, и легко прикоснулся губами к плечу мужчины, потом, подумав, скользнул ниже по груди.
– Поэтому, наверное, нет смысла и пробовать… Ну, разве только… чуть-чуть…
Он прихватил зубами мягкую кожу соска, не сильно— ровно настолько, чтобы Игорь стиснул зубы и застонал, не решаясь пошевелиться. Саша подумал, что, если они продолжат в том же духе, он, пожалуй, просто не успеет осуществить свою главную «угрозу». Слишком уж заводят его подобные стоны. Да что там, ему одного взгляда на врезавшиеся в запястья наручники хватало. И выражения растерянности и беспомощности в глазах майора. Даже если потом, освободившись, тот его прибьет нафиг, оно того стоило.
– Нет, – решил он вслух, – Я не буду делать больно. Я попробую, хм… сделать приятно.
И переместился еще ниже.
На подобные ласки у них, к счастью, негласного запрета не было. Хотя и тут инициативу в основном проявлял Игорь, следуя какой-то своей извращенной логике,