Такие парни. Константин Кропоткин

в его каменное лицо, выбрался из машины и сделал пару шагов по тротуару.

      Лишь споткнувшись о пустую пивную бутылку, я вдруг подумал, что могу нажать на своем мобильнике красную кнопку и отключить Леву.

      Это было бы правильно, но я оставил Леву на связи, – на крючке, на привязи, как выгуливают рыбу, прежде, чем бросить ее на берег.

      Я не хотел слышать голос Левы. Мне не нравились его ругательства, которые, казалось, вливались в меня зловонным потоком. Я чувствовал смрад этих слов и – не надо удивляться – был удовлетворен.

      Это было полезно – запомнить свое отвращение. Сохранить Леву таким.

      – Сволочь, – сказал я, пробуя слово на вкус. Оно было тяжелым, густым, коричневым.

      Лева захлебнулся и, легонько щелкнув, трубка загудела. Она будто утешала. И это тоже было правильно.