Анисим вздохнул:
– Говорил же… Увидел Кунгурова и побежал за ним. Куда Терентий делся, и не знаю. Отстал, видать.
– Ну вот видишь, – удовлетворенно подхватил Збитнев. – Побежал за Кунгуровым… И колышек, должно быть, прихватил?
– Ваше благородие, я же ужо говорил! Кол-то я выкинул, когда мы с Терентием к вам пошли. Он и уломал выкинуть.
Збитнев вскинул брови:
– Уломал, говоришь? Выкинул?
– Ну да… – кивнул Анисим.
– А каким же образом на нем кровь оказалась, любезный? – Збитнев в наигранном недоумении развел руками. – Объясните.
– Откедова же мне знать?! – зло буркнул Анисим.
– Кому же, как не тебе, братец, знать-то? Ведь это ты за стариком Кунгуровым бежал.
– Так я опосля потерял его из виду, – пожал плечами Анисим.
– Что ж, он сквозь землю провалился?
– Не знаю… Может, схоронился куда…
– И ты, конечно же, развернулся и пошел домой?
– Зачем? – чувствуя, что его пытаются поймать на слове, набычился Анисим. – Не мог я…
– Что так? – умело изображая удивление, поинтересовался Платон Архипович.
– А то не знаете, – еще больше нахмурился Анисим.
– Даже не догадываюсь, – развел руками пристав.
Белов зыркнул глазами, зло ответил:
– На дочь снасилованную смотреть не мог!
– Понятно, – протянул Збитнев. – Оттого-то старика и не пощадил… Это же надо – колом! И откуда в вас такая жестокость?
– Жисть такая!
– Какая ж это? – откинулся в кресле пристав.
Помолчав, Анисим буркнул:
– А такая… На мертвого глядя, зависть возьмет…
– Ишь, любезный, как ты запел, – покачал головой Платон Архипович. – Чего тебе не хватает? Изба есть, землю общество выделяет, лошаденка какая-никакая имеется. Живи да радуйся.
– Землю! – хмыкнул Анисим. – Какая это земля? Вся-то хорошая – у Кунгуровых да у Зыковых с Мануйловыми!
– А по Сеньке и шапка, – усмехнулся Збитнев и сразу посуровел: – Хватит, любезный, крамолу нести! Покайся лучше, глядишь, на душе и полегчает.
– Покаялся бы, да не в чем.
– Ну ты и упрям, – искренне удивился становой пристав. – Ты хоть представляешь, что тебя ждет?
– Мне теперя все одно…
– Ну, не скажи, не скажи, – снова протянул Збитнев, вытягивая из портсигара папиросу. – Если даже суд и признает, что ты совершил убийство без обдуманного заранее намерения, то и тогда по статье 1455 «Уложения о наказаниях» тебе грозит ка-тор-га! От восьми до двенадцати лет! А ты, братец, еще и упираешься. Как тут правду сыскать? Ведь я могу повернуть и на убийство с заранее обдуманными намерениями!.. Тогда пиши пропало… Так что ты, братец, лучше бы признался. Так, мол, и так, Платон Архипыч, дескать, был грех, шандарахнул я Кунгурова в запальчивости колышком, теперь каюсь… И мне мороки меньше, и твоя