Он также, стараясь предать своему голосу доброжелательности, ответил:
– Барон Александр де Бриан, – и отвесил лёгкий поклон кивком головы.
Дворянин поклонился в ответ, и назвал своё имя:
– Жан – Арман де Тревиль, корнет роты королевских мушкетёров. Могу я узнать юноша – куда вы направляетесь?
И не дав Бриану ответить, сразу же продолжил:
– Видите ли, в чём дело сударь. Сейчас я немного занят, я выполняю одно важное поручение, и не имею права рисковать доверием тех, кто оказал мне эту честь, и в виду этих обстоятельств, я не могу принять ваш вызов. Но как только я освобожусь, я всенепременно разыщу вас, и дам вам удовлетворение. Даю вам слово!
Александр видел, с каким трудом даются этому де Тревилю, слова об отсрочки поединка, видел, что он лучше бы провалился на месте и сгорел бы в аду или сразился бы в одиночку с сотней врагов, чем произнести это. Де Бриан ощутил какое-то родство характера де Тревиля со своим, схожесть у них мыслей, действий и поступков, и испытав к нему жалость и понимание, ответил:
– Я еду в Париж. Собираюсь поступить там на службу.
– В Париж? Отлично, господин барон! – вскричал де Тревиль. – Значит, мы встретимся с вами в Париже! Так, дайте немного подумать. Ага, сегодня у нас второе сентября, тогда, ровно через месяц, второго октября, позади Люксембургского дворца! Вас устроит?
Де Бриан кивнул головой.
– Так, время, сколько сейчас времени, – и он достал из висевшего на поясе кошелька, часы, диковинку, которая только – только начала входить в моду среди знати Парижа и других европейских столиц.
– Итак, в Париже, позади Люксембургского дворца, второго октября, без четверти четыре по полудню. Вас устроит, господин барон?
– Да, месье де Тревиль, договорились.
– Ну, вот и отлично. До встречи, господин барон. Вы закончили ваш разговор, с этим бездельником?
Конюх, во время этой короткой перепалки стоял между ними, не жив ни мёртв, в то же время, гордясь своей незаменимостью и значимостью. Как же, из-за него повздорили два дворянина, дело между ними едва не дошло до поединка. Вот будет, что рассказать своей подружке Марте, а то, что-то она, в последнее время, охладела к нему, всё чаще стала засматриваться на молодого поварёнка Жака. А тут, глядишь, Марта и смилостивиться, и придёт сегодня ночью к нему в каморку.
От этих приятных мыслей, его отвлёк тычок в спину, которым его наградил де Бриан, отправляя его к Тревилю.
Поднявшись в комнату, он не стал говорить Шаньи о дуэли, назначенной на второе октября.
Шаньи, привлечённый шумом и цокотом копыт, встал со своей кровати и подошёл к окну.
– Клянусь Святым Домиником, это женщина, одетая в мужскую одежду! – шёпотом, так как окно было открыто сказал граф, и тут же отошёл вглубь комнаты.
Заинтересованный Александр подошёл к Шаньи, и выглянул в окно.
– Да это же, герцогиня де Шеврез! – едва слышно прошептал Шарль.
Де