Куколки. Лия Рейн

и засмущалась, и сказала ему, чтоб он вышел. Ей нужно принять душ… И еще она что-то объясняла и лепетала, и на самом деле это были такие незначительные слова, немножко значительнее воздуха, не такие, как он, легковесный и прозрачный.

      И молодому человеку нравилось это лепетание, это легкое словесное сопротивление, оно завораживало, и он понял: не то чтобы он ее хочет… Он хотел, конечно, иначе как бы она оказалась у него в гостях… Она плескалась в его душе. Он понял, что больше не может безучастно стоять. Ее нет завораживало, ее лепетание и смущение. Он скинул одежду и оказался в ванне и… Здесь моя память схлопнулась.

      Помню, я оказалась в ванной на полу, лежа на спине, мое тело было мокрым и холодным. Я дрожала всем телом. Моя нагота и беззащитность. Сколько времени уже прошло? И что произошло?…

      Рядом со мной сидел этот человек и плакал, он ненавидел меня и еще больше себя. Неуклюжий, сутулый, слабый. И никому не нужный. Я медленно поднялась. Он больше не обращал на меня внимания, точнее сказать, он так был внутри себя и в своем горе, так им поглощен, что внешний мир перестал для него существовать. Он плакал и что-то выкрикивал, и я не старалась его слова понять: он говорил кому-то, но это была не я.

      Я подобрала свою одежду и вышла из ванной. В коридоре я оделась. Мне было слышно, как снова включили душ. Он стоял теперь на моем месте под струями воды, что-то кричал и жаловался. Я вышла из квартиры. У меня не работал душ уже вторую неделю, мне обещали, что пришлют мастера и он починит. Я не знала, сколько еще можно его ждать.

      Я пошла к знакомому принять душ, это была его помощь и забота обо мне, его приглашение.

      Теперь я шла обратно домой. Моя способность думать притупилась, а координация нарушилась, и мне не хотелось, чтоб кто-то меня заметил, например, полиция. Полицейские так заботятся о гражданах, подходят, задают вопросы, предлагают помощь.

      Мне теперь никто не поможет, – подумала я, – я теперь грязная.

      Иногда молодой человек даже не понимал, что изнасиловал девушку. Потом он приносил одеяло, пытался заботливо прикрыть ее и… Он натыкался на черный взгляд и ненависть на губах.

      Мне было еще непонятно, что произошло. У меня немножко болело тело. Я не могла собраться с мыслями, у меня была неверная походка и дрожали руки. И что-то внутри тряслось. А у того человека, у которого я была, – он теперь стоял под душем, – у него была истерика.