Анатомия смерти. Владимир Весенний

припоминая, как однажды возился с Мишей и как, заигравшись, мальчик ударил его ногой, обутой в ботинок. От боли Курбатов простонал и ухватился за ушибленное место. Охота играть пропала. Миша бросился обниматься и просить прощения. Но как показалось Максиму, не очень искренне. «Возможно, Павел прав, – подумал тогда Курбатов, – в детском доме дети взрослеют быстрее и учатся стоять за себя тоже по-взрослому». В Мишкино оправдание Курбатов сравнил его поведение с поведением кошки. Когда её долго теребят и не отпускают, она злится и выпускает когти. Если предупреждение не действует, кошка больно царапает и убегает.

      – Я отвезу вас домой, – предложил Салтыков Екатерине Сергеевне. – И тебя тоже, – повернулся он к Курбатову.

      – Я возьму с собой Мишу! – заявила женщина.

      – Разумеется, – ответил Салтыков.

      Курбатов проводил женщину до дверей квартиры. Мишу он передал с рук на руки и простился, убедившись, что женщине и ребёнку ничего не угрожает.

      – Записи стёрты с камер наблюдения. Консьержку нашли в подсобке с пробитой головой. Ещё дышала, но в себя не пришла, – сообщил Салтыков, управляя неновым Renault отечественной сборки.

      Юрий Алексеевич не ходил по головам ради карьеры, не играл в «честного парня», не клеймил позором коллег, нечистых на руку, и не мешал другим забираться вверх по служебной лестнице. Он никому не мешал, и никто не мешал ему. Установившееся равновесие устраивало начальство и коллег. От «подарков» за мелкие услуги Салтыков не отказывался, но в целом чтил закон и служил ему верой и правдой. Отчего на дорогих автомобилях ездили другие, а не он.

      «Рено» выехал на Садовое кольцо. В четыре утра машин было недостаточно для дорожных пробок, но их хватало вполне, чтобы влететь в ДТП. Поэтому Салтыков не отвлекался от дороги и говорил не поворачивая головы.

      – Преступники были хорошо осведомлены.

      Курбатов вспомнил слова Гомельского в кафе. Павел тоже утверждал, что записи кто-то неоднократно стирал.

      – Соседи ничего подозрительного не слышали. Консьержка пропала. Ты её точно видел? – спросил Салтыков.

      Его руки цепко держали руль. Он бросил короткий взгляд на Курбатова.

      – Вот как тебя сейчас. Только вместо руля она держала спицы с вязаньем.

      – Меньше чем за час бабулю убрали как свидетеля. Уличные камеры зафиксировали, как двое неизвестных, в капюшонах, вошли в подъезд и через пять минут вышли. Лиц не видно.

      – Вполне достаточно, чтобы приложить ломик к чужой голове и спрятать тело, – сказал Курбатов.

      – Почему ломик? Орудие преступления не найдено…

      – Ну, бита, или молоток, или ещё что-нибудь…

      – Кстати, по одной из версий у полицаев ты подозреваемый, – обрадовал Салтыков. – Так сказать, друг семьи. Знаешь, где что лежит. Где что стоит и как отключается. Навёл подельников.