Он, выпил стоя до дна и сел за стол, спрятав руки на коленях.
Надежда смотрела на него пристально, расширившимися глазами, она пригубила шампанское и повернулась к портрету. Долго смотрела на него, а когда повернулась к Ширали с повлажневшими глазами, улыбнулась печально. Положив в его тарелку кусок куриной грудки, вздохнув, она проговорила:
– Спасибо, добрый человек и ясновидец. И ешьте, ради Бога, не стесняйтесь, я же вижу, что вы голодны. Вы часто посматриваете на портрет за моей спиной. Это мой муж Андрей. Он умер. Умер на моих руках. Страшно умирал, долго… рак.
Быстрым движением ладони она провела по побледневшему лицу, будто смахивала с него паутину воспоминаний и продолжила, бесцельно теребя салфетку:
– После одной моей операции, мы перестали ждать ребёнка. Собирались усыновить мальчика, но на нас обрушилось болезнь моего Андрюши, долгое время лечения, а после короткого времени надежд, время горькой реальности. А я осталась жить. Как я жила? Жила в ночи без рассвета. Из родственников у меня осталась в живых только тётя, сестра матери. Она меня поддерживала. Я приходила домой и разговаривала с портретом мужа, ходила на кладбище и… плакала, плакала, плакала, а слёзы не приносили мне облегчения. Люди говорили, что обычно боль утраты дорогого человека на втором году притупляется, но ничего этого у меня не произошло. Я возвращалась в квартиру, а там всё, всё, всё, говорило об Андрее, и я плакала…
Ширали, не отрываясь, смотрел на Надежду, а она остановилась, устало проговорив:
– Я своим рассказом порчу вам аппетит.
– Я всегда мало ем, – сказал Ширали, не сводя глаз с побледневшего лица Надежды.
– При вашей-то адски тяжёлой работе? – покачала укоризненно головой она. – Ешьте, ради Бога. Не стесняйтесь. Я не буду больше о печальном.
Ширали стал есть. Не поднимая глаз от тарелки, он тихо спросил:
– Муж здесь умер, да?
– О, нет. Мы в Челябинске жили, это далеко от Питера, до Ташкента ближе.
Надежда смотрела в окно, за которым ярко вспыхивали и быстро гасли разноцветные звёзды фейерверков.
– Я продала дом и улетела сюда со своим строптивым котом, меня позвала одноклассница, вышедшая здесь замуж. Думалось, сменю пейзаж, стану по музеям, набережным ходить, встречу новых людей, но вместо этого ещё целый год проплакала, тоскуя по улочкам родного города, оставленном