Среди нас был солдат первого года службы, «вырванный» с философского факультета МГУ, он легко мог читать лекции и писать научные статьи вместо того, чтобы чистить картошку.
Очень смешно выглядел и дамский мастер – хилый парикмахер, с тонкими пальчиками, в качестве полкового свинаря.
И главное то, что ничего нельзя было изменить. Многие из нас высказывали идеи о том, что можно призывать в армию всего на шесть месяцев или, в крайнем случае, на один год и заниматься по-настоящему военным делом.
Уход в себя
30.09.62г
Без идеи, без сознания долга в нашей армии служить никак нельзя. Всё будет казаться ужасным и, самое главное, будет беспокоить вопрос: « За что служу?» И если с этой точки зрения смотреть на действительность, всё выглядит неприглядно. Что ты будешь иметь здесь? – Ничего. Не сразу доходит, что служба – это долг. А долг надо отдавать, причём в молодые годы, когда человек рвётся вперёд и ввысь, когда надо расти и духовно, и разно.
1.12.62г
Сегодня заполнял книгу личного состава полка. Обратил внимание на графу «убывшие». «Уволен в запас», – прочёл в графе. И думал, и грустил о том, другом – гражданском мире. Вспомнился эпизод с землячкой, последней азиаткой, которую случайно встретил здесь на вокзале. Разговорились, потом она напевала мне тихонько казахский «вальс любви». Вспомнили родину – Казахстан. « Мне не нравится здесь», – говорила она. « Мне тоже», – согласился я. Ещё бы мне нравилось здесь, да ещё в армии – свободолюбивому степняку-геологу.
Как-то стоял я в батальоне дневальным у тумбочки, личный состав находился вне казармы. И вдруг по радио раздаётся дробная мелодия казахских мотивов. Я подскочил к репродуктору, подвешенному в конце казармы, и сердце моё так же дробно и беспрерывно забилось в унисон мелодии, напомнившей мне о родных местах. Такая же тоска щемила грудь, когда я учился в Сибири и проходил практику на Дальнем Востоке. Вспомнились и стихи, которые я тогда написал в душевном порыве:
Сын степей
Сын степей
Всегда скучал
В лесах Сибири и Востока.
Лесной красы не замечал
Он в стороне
Далёкой.
Его манил
Простор степной –
Ковёр цветущий
И душистый,
По нём грустили
Летний зной
И ковыля цвет
Золотистый.
Ночную будоражил тьму
Стук аргамаков полудиких,
И всюду слышались ему
Гортанные
Родные гики.
Он жаворонка слышал зов
И скрип берёзки
Одинокой.
…Он не сумел понять
Лесов –
Вернулся из страны
Далёкой.
Штабной майор Любченко
Коренастый, среднего роста. Нос заострённый. Глаза зоркие, как у хищной птицы. Заходя в штаб, майор Любченко всё подмечает и делает дежурному писарю