точку зрения полагают, что материально-техническая база кочевничества – его хозяйство – неуклонно (и даже сравнительно быстро?) развивалось. Однако никаких аргументов в пользу этого мнения, за исключением ряда фактов периодов возникновения и разложения кочевничества, не приводится. Это подчеркивалось неоднократно. В своем последнем исследовании, посвященном казахам-кочевникам
[10], С. Е. Толы-беков подверг обстоятельной критике такие взгляды и высказал ряд интересных соображений, в целом справедливых. Так, он считает, что в кочевом скотоводстве качественное улучшение пород скота наступало через несколько сотен лет: возможностями же для резкого качественного изменения пород кочевничество не располагало вообще
[11]. О накоплении опыта хозяйствования С. Е. Толыбеков пишет так: «Этот народный опыт и вековая производственная практика людей не могли вызвать коренного изменения материальной базы производства и организации труда…»
[12]. В другом месте, как бы подчеркивая свою мысль, добавляет: «Кочевники были верны своим традициям, вытекавшим из их способа производства», причем «творческое воздействие кочевников на природу не шло дальше разведения архаическим способом домашних животных и кормления их на естественном пастбище»
[13]. Застойность и специфические консервативные признаки кочевнического хозяйства он усматривает в невозможности оседлости, отсутствии частной собственности на землю, отсутствии городов, в более продолжительном (по сравнению с существующим в земледелии) периоде производства; в слабом развитии общественного разделения труда и классовой дифференциации; в том, что ремесло не выделилось как самостоятельная отрасль хозяйства, и не произошло разделения умственного и физического труда; в бытовании племенной организации
[14]. Анализируя фактический материал, С. Е. Толыбеков констатирует, что сопоставление сведений о кочевниках Средней Азии X в. и жителях Сырдарьинской области конца XIX в. показывает, что последние мало чем отличались от первых по образу жизни и по характеру производственной деятельности
[15]. Не находит автор и существенных различий в образе жизни, общественном производстве и политико-экономическое строе хуннов III–II в. до н. э. и монголов XIXII вв.
[16]. Говоря о казахах XV–XVIII вв., он утверждает, что и в их хозяйстве в это время существенных изменений не наблюдалось
[17]. При этом консервативность кочевничества подчеркивается не только в хозяйственных, но и в социальных отношениях: «Кочевое скотоводческое общество было способно веками сохранять, консервировать и даже в отдельных случаях реставрировать отсталые формы общественно-производственных отношений»
[18], настолько, что «у кочевых племен пустынь и степей социально-экономические перемены за весьма длительное время бывали настолько незначительными, что их трудно было заметить»
[19]. Интересен
