Одни народы, подобно многим племенам, входившим в союз хунну, были в полном смысле этого слова кочевниками, и их быт соответствовал условиям их образа жизни. Другие – алтайские и часть европейских скифов, племена ариев, переселявшиеся в Южную Азию (да и не только они), – хотя и вели из-за переселений и условий хозяйства подвижную жизнь, сохраняли в быту многие черты полуоседлости: керамику собственного производства, громоздкую утварь, металлургическое производство, неуклюжие повозки; имели значительное поголовье крупного рогатого скота и т. п. Не исключена, например, возможность, что подвижность скифов была связана не столько с их хозяйством, сколько с военным бытом. В таком случае отгонным скотоводством могла заниматься молодежь, для которой это занятие было одновременно и военной школой
[2]. Большинство таких народов вскоре перешло к оседлости, и, судя по всему, их подвижность была, очевидно, временной. Итак, если не говорить об этапе переходном от эпохи бронзы к «раннекочевому» времени, о котором мы не располагаем ни письменными, ни даже достаточными археологическими данными, то в рамках «раннего кочевничества» предположительно можно наметить по крайней мере два хозяйственных типа – результат двух путей исторического развития в специфических условиях. Первый тип, будучи связан скорее всего с «первичными» центрами возникновения кочевничества и пустынными областями, в начале I тыс. н. э. эволюционировал в развитое кочевничество. Второй – характеризуется сильными пережитками полуоседлости и соответствующим комплексом хозяйственных отраслей, возник как следствие социально-экономических и политических причин, а также отмеченного выше «цепного процесса». При этом какая-то часть племен, имевших второй тип хозяйства, могла остаться кочевой, хотя многие из них, кочуя и переселяясь, останавливаясь в местах, благоприятных для традиционного комплексного хозяйства, постепенно оседали, становясь земледельцами. Весьма возможно, что на развитии различных хозяйственных типов сказывались и традиции эпохи бронзы, когда для одних племен были больше, а для других меньше характерны подвижные формы отгонного скотоводства. Так, одни уже «перестроились» для радикальной смены типа хозяйства, другие стремились вынужденную подвижность сменить на традиционные занятия. Наиболее существенные различия между племенами двух типов хозяйства заключались в том, что хозяйство последних включало ряд интенсивных отраслей; быт сохранял многие полуоседлые черты, тогда как собственно «ранние кочевники» добывали средства к существованию главным образом в хозяйстве экстенсивном. Вот почему представляется необходимым и возможным выделение среди «ранних кочевников» собственно кочевников, очень напоминающих позднейших развитых кочевников и «подвижных скотоводов», т. е. «временных» кочевников, сохранявших в быту и культуре традиции полуоседлого и оседлого быта.
С рассматриваемой проблемой тесно связан вопрос о древнейших способах
