Никита ожидал увидеть тесноту и грязь, обшарпанные стены и толстый слой пыли по всему помещению. К несказанному удивлению школьника он очутился в просторной чистой комнате с кондиционером и светодиодным освещением. Юрий сидел на стуле, склонившись над трехколесной тележкой. Перед мастером лежало гранитное надгробие, слегка приподнятое над плоской поверхностью тележки, при помощи подсунутых коротких досочек. За спиной мужчины возвышался шкаф с инструментами, в обход которого тянулись к розеткам многочисленные провода.
Внимание Никиты привлекла солидная батарея пластиковых бутылок со всякой химией, а также банки с краской и титановыми белилами, занимавшие целый угол. Чуть в стороне находился лазерно-ударный станок с ЧПУ и подкатным столом. Над ним располагалась короткая инструкция из семи пунктов: открыть изображение в программе, задать параметры гравировки, отправить изображение в станок, установить камень, передвинуть головку в нулевую точку, выставить зазор между камнем и головкой, нажать "Пуск".
Выше инструкции в ряд висели картины – по большей части пейзажи – подписанные витиеватым вензелем "АИ".
У зарешеченного окна располагался стол с компьютером, магнитофоном и многофункциональным устройством – гибридом принтера, сканера и копира. На подоконнике размещались микроволновка и электрочайник, рядом были сложены пакеты со всяким барахлом.
Рабочее место Андрея пустовало. Табурет был придвинут к сваренному из труб и уголков подобию стола, на котором лежали пучки цельнопобедитовых спиц разного диаметра, перчатки, кисточка, какие-то соединенные ромбом стержни, моток широкого скотча и ноутбук. Под табуретом стояла початая бутылка минералки.
Юрий работал в плеере, защитных очках и респираторе, вырубая эпитафию при помощи текстовой граверной машинки, похожей на толстый черный маркер. Увидев подростка, мастер выключил плеер, отложил инструмент и снял с лица ставшие ненужными атрибуты.
Школьник пару секунд пристально разглядывал веснушчатого мужчину, пытаясь, как выражался Андрей, "угадать" его. Короткие волосы Юрия были словно прилизаны, в уголках насмешливых карих глазах притаилась усталость, скорее моральная, чем физическая. Казалось, на этом человеке лежал большой груз ответственности и забот, который, словно медленный яд, убивал в нем веселого, розовощекого живчика.
– Доброе утро! – гравер первым нарушил неловкое, затянувшееся молчание.
– Приветствую! – Никита охотно пожал мужчине руку. – А где Андрей?
– Рисует в бытовке пасеку и рой скорбящих пчел, но скоро будет, – заулыбался Юрий. – Проходи, располагайся, чувствуй себя как дома.
Школьник сбросил рюкзак на подоконник и, взяв свободный стул, подсел к собеседнику.
– Мы вчера толком не пообщались из-за