Береговые коты, обложившие рыбаков, установившийся за годы порядок знали и вели себя дисциплинированно. Когда дедок или женщина-рыбачка выдергивали совсем уж никчемушную рыбешку, они, не оборачиваясь, кидали ее за спину. Очередник на лету подхватывал рыбку и, не торопясь, удалялся, а на его место передвигался следующий и терпеливо ждал своей очереди. Особо наглых или неграмотных пришлых – агрессивным мявом, демонстрацией задранных облезлых хвостов и вздыбленной шерсти коллективно водворяли в конец очереди. Изредка приходилось применять более крутые меры. Потрепанный наглец отпрыгивал на безопасное расстояние и оттуда угрожающе или жалобно гудел, не рискуя, однако, приближаться.
Рыбаки и коты, отвлекшись на некоторое время от рыбалки, с интересом следили за развитием драки. Только женщина-рыбачка, обладавшая, по-видимому, обостренным чувством гражданского самосознания, крикнула:
– Сейчас в полицию позвоню!
На этом, посчитав свой гражданский долг исполненным, вернулась к первоначальному занятию.
Дедок, подслеповато щурясь, отслеживал этапы поединка и изредка восторженно покрякивал: он унесся по волнам памяти во времена своей молодости и «ловил кайф».
Коты думали, что их мартовские сражения куда более зрелищны, а уж в смысле звукового оформления вообще не сравнимы. По всему видно, что сражение идет не за хлеб насущный, а за самку.
Впрочем, сражением конфликт стал далеко не сразу. Всем зрителям было очевидно, что оба соперника в деле кулачных разборок отнюдь не профессионалы, и действуют не по неудержимому желанию, а сугубо по необходимости.
– Мне тут приснилось, что ты к моей телке клинья подбиваешь, – эзоповским языком начал предъявление претензий русоволосый.
– Приснилось, говоришь? Ну, пусть этот сон обернется для тебя кошмаром, – поднимая с песка и наспех натягивая футболку, не стал опровергать темноволосый. – Только я телок не пасу. Может, ты им пастух, а в моем окружении только приличные девушки.
– Супермен, да? Рэмбо? Ужас, летящий на крыльях ночи за папочкиной спиной?
– Козел! При чем тут папочка?
– Сам козел! За козла ответишь!
– Я не обзываюсь, это просто констатация факта.
– А в рыло? – нагнетал обстановку не успевший искупаться.
– Ничего не доказывает тот, кто доказывает с гневом, – продолжал интеллигентно выпендриваться искупавшийся.
– Красиво поешь! Прямо солист!
– А ты воешь, как церковный хорист!
– Козел! – исчерпав аргументы, пошел по второму кругу не успевший искупаться.
– Козла в зеркале увидишь! – опроверг его аргумент искупавшийся.
На этом пролог закончился, действие стало развиваться более динамично.
Потолкав друг друга в грудь и попытавшись порвать друг на друге майки, ратоборцы в крепком мужском объятии свалились на песок. Дальше сражение шло с переменным успехом, с применением рук и ног. Силы были примерно равны, и результат сражения предсказать было сложно.