Дмитрий пошел в кузницу курить. Плотников занимался по хозяйству на улице. Тихо как-то было в цехе. Бобров находился в ученическом отпуске, готовился к дипломной работе. Хмелева – на больничном с ребенком. Раза два в месяц она болела. Месяц в году, а может, и больше, выходил у нее нерабочим. Валиев был уже навеселе.
Вчера смена прошла лучше, без простоя. Дмитрий много сделал. Слегка побаливало плечо, старая травма. Дмитрий вытаскивал из стеллажа краном лист, до армии еще это было. Торопился. Лист был зажат. И когда он наполовину освободился, выскочил. Дмитрий хотел его остановить, хотя в этом надобности никакой не было, и что-то тогда в плече щелкнуло. Плечо распухло. Неделю Дмитрий не мог поднять руку. Потом, вроде, ничего, прошло. В слесарном отделении стояла большая загазованность. Слабым было освещение. «Но освещение всегда было таким. Не замечал. Не до освещения было, – думал Дмитрий. – Работал себе и работал. Был передовик. И вдруг разом, сразу, сдал. Впрочем, так ли уж сразу? Может, время пришло уступать место молодым? Нельзя же быть все время первым. Годы уже». Послышались шаги. Это был Лаптев. Он прошел в слесарное отделение, закрутил головой.
– Меня, что ли потерял? – вышел Дмитрий из-за своего укрытия.
– Раму Вершинин сейчас торцанет. Можно будет собирать. Надо сегодня собрать форму, – наказывал Виктор.
– Успею – успею, не успею – не успею.
Будь на месте Дмитрия кто-нибудь другой, Лаптев нашелся бы что ответить, показал, что значит «не успею». С Дмитрием Виктор терялся, робел. Дмитрий человек был немногословный, в годах. Специалист. Виктор не хотел бы портить отношения с ним.
В четыре тридцать Дмитрий закончил с формой.
6
С созданием малого предприятия в цехе заметно прибавилось работы. Поступало много заказов на памятники, оградки, погребные ямы.
На первом месте, конечно, оставались ремонтные работы, завод.
Лаптев выступал против железной дисциплины: все должно быть в меру. У людей должно быть сознание. Но не замечалось этого сознания. За последнее время резко ухудшилась дисциплина в смене. Ранними стали уходы на обед, с работы. Во вторую смену обед по расписанию в шесть тридцать. В шесть пятнадцать никого уже в цехе не было, все в столовой. Виктор на первый раз ограничился замечанием, не стал наказывать. Клавдия всегда была в ладу с дисциплиной, а тут вдруг оказалась нарушителем. Она не могла простить этого Виктору. А ушла она рано на обед за компанию, сработало чувство коллективизма. Но это было только раз. Два дня Клавдия не разговаривала с Виктором, дулась; в столовую не ходила, брала с собой. На третий день она заулыбалась.
В слесарном отделении был перекур. Вадим рассказывал, как начальство било лосей, ночью вывозило туши животных на УАЗике из леса. Вадим сам видел эти туши.
Вдруг где-то рядом дико закричала кошка. Их было две в цехе.
– Ух ты! – вскочил