Я осторожно погладила ладонь Тома. Кожа чуть грубее, а вот форма и пальцы… похожи. Свободная рука невольно потянулась к груди и вцепилась в длинную серебряную цепочку под майкой. Боже, зачем я вообще об этом подумала?
Пожалуй, всё, что осталось за километрами пройденных нами дорог, никогда больше не должно оглашаться мною. Ни словом, ни мыслью. Так будет правильно.
Аккуратно вытащив руку, я проверила его самочувствие. Состояние пульса и температуры тела меня удовлетворило – температура явно шла на спад. Сменив полотенце, я не рискнула пройтись по дому, боясь оставить его одного хоть на минуту. Заглянув за самодельную занавеску на окне, я отметила, что скоро начнёт светать. Во дворе всё было спокойно и иных поводов для волнения, кроме состояния Тома, для меня на этот момент не существовало.
Сбросив ботинки и устало привалившись на край кровати, я накрылась мужской курткой и попыталась подремать хотя бы полчаса. Бесполезно. То и дело, я тревожно выныривала из полудрёмы и проверяла, дышит ли англичанин вообще. В общем, сон мне, кажется, сегодня не грозил.
Под утро за моей спиной интенсивно заворочались, окончательно изгнав любые призрачные надежды на сон. Когда углубленное сонное дыхание сменилось обычным, я поняла, что Стенсбери наконец-то проснулся. Почти тут же я довольно отметила шорох одеяла, который тот поспешно на себя натянул. Ещё бы, не лето всё-таки! Но энтузиазма мне это не прибавило. Лучше бы он ещё поспал.
– Тин, – тихо позвал англичанин. – Тин, ты спишь?
– Я смотрю, кому-то уже похорошело, – относительно недовольно пробубнила я, чувствуя, как опухли мои веки от недосыпа. – Отлично. Через пять минут собираемся и отправляемся в дорогу.
– О, нет, я смертельно болен и умираю! – практически заскулил Том, утыкаясь в подушку.
– Ой, да ладно!
Довольно хмыкнув своим мыслям, я тут же покровительственно сказала:
– Сегодня остаёмся здесь.
– Не понял, – несказанно удивился Том.
– Остаёмся здесь на день, – с удовольствием повторила я более уверенно, услышав нотки радости в его голосе.
– Но-о, – заинтриговано протянул он, – у нас же план.
– К чёрту план.
Мой спутник затих на пару секунд, очевидно не в силах так быстро осознать радость, которая на него свалилась, после чего возмущённо поинтересовался:
– Где моё чудовище? Кто ты, неизвестная женщина?
Пришлось с чувством пнуть его наугад, чтобы развеять все сомнения. К сожалению, одеяло значительно смягчило удар, но одобрительный ехидный смех в ответ я всё же получила.
– Ты серьёзно? – приподнялся