звезд —
Меня снимающая мест!
Недаром, голубей воды,
Я далью обдавала лбы.
Ты! Сей руки своей лишусь, —
Хоть двух! Губами подпишусь
На плахе: распрь моих земля —
Гордыня, родина моя!
Марина Цветаева. 1932 г.
(из книги «Версты»)
2.1. Нация и культура в учении Н. С. Трубецкого (Сухорукова О. А.)
Николай Сергеевич Трубецкой (1890—1938), лингвист, философ и публицист, был одной из самых значимых фигур евразийского движения.
В 1920 г. в Софии вышла в свет его статья «Европа и человечество» [6]. Как часто бывало в среде русской эмиграции, статья привлекла к себе внимание: она вызвала споры и критику. Любопытно, что ее критиковали даже те, которые через год сами окажутся в стане сторонников автора. Эта статья Николая Сергеевича Трубецкого стала первым шагом, своеобразным предисловием к процессу формирования одного из самых сложных и неоднозначных пореволюционных движений – евразийства.
Евразийство как течение русской общественно-политической мысли, сложившееся в эмиграции, ведет свой отсчет с момента выхода в Софии в 1921 г. сборника «Исход к Востоку» [2]. Авторы этого сборника — П. Н. Савицкий, Г. В. Флоровский и Н. С. Трубецкой — стали считаться основателями евразийского движения. Немногим позднее их поддержали другие представители первой волны русской эмиграции П. П. Сувчинский, Л. П. Карсавин, Г. В. Вернадский, Н. Н. Алексеев. Неслучайно П. П. Сувчинский называл Трубецкого «верховный евразиец», философа считали главным «охранителем» евразийских идей.
Возникновение новой идеологии было обусловлено переменами, которые произошли в России и Европе: неудачный и трагический (по мнению русской эмиграции) опыт русской революции и как следствие этого — приход к власти большевиков. Мировая война, кризис буржуазных демократий и несовершенство социально-экономической структуры западного общества – все это заставило представителей русской интеллигенции пересмотреть прежние взгляды, подвергнуть сомнению либеральные и демократические ценности и, в конечном итоге, прийти к осознанию того, что ценностные ориентиры западной культуры не могут больше служить образцом для подражания. Евразийцы первыми в русской эмиграции поняли, что произошедшие в России перемены носят не временный и краткосрочный характер, и все, что случилось в родной стране, нельзя объяснить одними политическими и социально-экономическими проблемами российской государственности, которые привели к трагическому исходу.
Все это требовало серьезного и глубокого изучения исторического опыта страны, социокультурных особенностей российской цивилизации и религиозно-философского контекста формирования идейного наследия отечественной культуры. Вследствие этого евразийская концепции по своему содержанию оказалась гораздо шире, масштабнее и сложнее по структуре, чем любое из общественно-политических течений дореволюционной России. Она не содержала в себе реставрационных идей, не задавалась целью вернуться к дореволюционной России. Кроме того, евразийцы учитывали советскую реальность, они не только не воспринимали