Там было чисто и довольно весело. Пересмеивалась стайка подростков. В другом углу красавица в легком летнем плаще, высокая, с точеными голыми ногам, курила тонкую сигаретку. Она заносчиво оглядела пришелицу. Дорогая серьга в розовой мочке стрельнула радужным лучиком.
«Где-то я видела эту роскошную шлюху».
Водитель плюхнулся на стул и заказал по кружке дешевого пива – себе и новой знакомой. По вильминым плечам все бродил и бродил неторопливый взгляд красавицы.
«И чего она ко мне привязалась?»
Она обернулась и едва не подавилась дармовым пойлом – в голоногой прелестнице она уже узнала соседку Кантера – ту самую женщину, которая всего семьдесят часов назад первой встретила ее ночью, в пустом и полутемном ярусе башни.
Тогда эламитка была одета в вечернее платье серебряных оттенков, от нее веяло духами и дорогим коньяком. Сейчас дама потягивала точно такое же пиво, как и водитель гироплана, и выглядела помятой и усталой. Лицо чуть поблекло, на щеках залегли тонкие тени – одним слово, бабочка с потрепанными крылышками, да и только.
– А, это вы… Девушка с правдивыми глазами, – протянула она хрипловатым, но приятным голосом. – Как здоровье вашего дедушки, генерал-координатора?
Водитель, и без того озадаченный, удивился так, что Вильме сделалось неловко.
– Нормально, – буркнула она в ответ.
– Странно, я слышала, он серьезно болен. Мне кажется, Кантер очень нуждается в поддержке семьи, но, как вы сами догадались, с этим у генерала приключилась серьезная проблема.
Вильма покраснела – она пыталась, но не могла справиться с собой. Горели щеки, пылали мочки ушей.
Водитель, напротив, слушал очень внимательно и флегматично, но ничего не понял. Женщина пересела поближе, прихватив с собою недопитую кружку.
– Мне так удобнее разговаривать, – пояснила она. – Вы знаете, у вас действительно не лживые глаза, потому что ложь – чисто человеческое состояние, а механизмы способны только умалчивать или добросовестно заблуждаться.
Внучка Кантера пропустила укол. Беловолосый водитель криво ухмыльнулся, должно быть, взвесил все и решил не встревать в женскую ссору.
Эламитка задумчиво затянулась, сложила в колечко рот, окрашенный перламутром, и выпустила в пространство струю дыма.
– Я сейчас кое-что расскажу, – заявила она. – Знаете, меня зовут Стефания, или Эстефания, или Стэффи – я согласна на любой из вариантов.
Скандал явно назревал. Вильма горела от желания исчезнуть, но не знала, куда бежать. Система поиска могла включиться и с минуты на минуту, и через несколько часов – все зависело от расторопности Дина Шеннона. Единственный простой способ улизнуть не удался, осведомитель осязаемой угрозой крутился где-то неподалеку, положение явно становилось критическим.
Подвыпившая Стеффи несла как ни в чем не бывало:
– У Кантера