«Сломанная Лампа Аладдина»
«Lampada di Aladino Rotta»
«Зачастую самое темное зло кроется под самым невинным обличием».
«Я не считаю себя виноватой в произошедшем, и не думаю, что «мой Микелино» стал жертвой, как вы говорите, сексуального насилия! Он вполне осознанно пошел на этот шаг, он желал нашего сближения, «мой мальчик» любил меня, в конце концов! Такое может произойти с людьми, вы так не думаете? Даже если ему было тринадцать, а мне тридцать два! То есть, четырнадцать… Когда мы впервые вступили с ним в половые отношения, ему было уже четырнадцать! Суд должен учесть этот факт, я ждала его четырнадцатилетия! И мы любили друг друга! Ради меня он отказался от других! Он приходил ко мне домой сам! Мы занимались любовью, и это никак не походило на акт совращения несовершеннолетнего или, как вы говорите, акта сексуального насилия над ребенком! Он был хорошо развит для подростка, я имею в виду не только физически, но и психологически! Я даже удивилась в первый раз, как такой мальчик мог быть не занят другой, и в свои тринадцать оставался девственно – чистым, когда как в наше время подростки начинают заниматься сексом чуть ли не с десяти лет, вы так не думаете? Для него не было проблемой прийти ко мне, солгав матери о несуществующем друге, как и не было проблемой быть со мной в постели. Он ведь любил меня, я, как женщина, чувствовала это! Мне странно, что сейчас он все это отрицает и утверждает, что я удерживала его… простите, как там написано? Ах! «Эта женщина сломала мне жизнь!» Я вырастила из него мужчину! Ни один мальчик в свои четырнадцать и мечтать не мог, приходить к молодой женщине просто так домой! Я – честная женщина, и я хотела поговорить с его матерью…! Это была любовь с его стороны! Женщину невозможно обмануть в таком деле, она чувствует, когда желанна! «Микелино» желал меня! Извините за подробности, но у мужчины этот фактор проверить достаточно легко! Суд обязан учесть этот факт! Я ни в чем не виновата, может лишь в том, что влюбилась в него без остатка! И он знал об этом! Выходит, мой грех в настоящих чувствах, пускай даже к подростку?! Скажите, за это меня необходимо приковать наручниками и посадить в тюрьму? Меня посадили на домашний арест без возможности выхода на улицу, даже наш поход к педиатру на плановый осмотр пришлось отодвинуть на неизвестный срок! За что? За то, что я родила здорового ребенка, и не убила его, как многие делают в таких случаях? Выходит, для него и всех я – преступница? Нет! Я – жертва! Я любила «моего мальчика»! Его родители сделали все возможное, чтобы разлучить нас! Они заставили его говорить то, что показалось выгодным им и всему обществу, и дали этим отношениям огласку! Потому что в нашем современном мире нет места «чистой» любви между мужчиной и женщиной без каких-либо социальных запретов и норм! Наши отношения не носили сексуально-посессионного характера, как написано в тех документах! Я отрицаю тот факт, что мое психическое состояние нестабильно! Однако, меня принудили посещать психотерапевта…
Я увидела Микеле впервые на тренировке по карате, туда же я записала и водила своего сына с пяти лет, только «Микелино» был в группе постарше. У него уже был желтый пояс, или коричневый, не помню… Но я сразу заметила его взгляд и улыбку. Он улыбнулся мне как бы невзначай, и я ему. Я подумала тогда, что он очень красивый мальчик: высокий, с большими глазами и нежной улыбкой… Его движения были такими точными и плавными, он был очень гибким во время тренировок. Я подошла к его матери, познакомилась. Мы разговорились, и она мне сказала, что ее сына зовут Микеле, он с пяти лет ходит на каратэ. Она была очень любезной и посоветовала мне хорошего тренера, некую синьору Олива. Она была тренером Микеле и говорила, что мальчик подавал огромные надежды, у него было то, что отсутствовало у других мальчиков-одногруппников его возраста. Я видела это! Я знала уже тогда, что у «Микелино» будет большое спортивное будущее! Я рассказала его матери, что работаю медицинским работником в большой структуре, что владею английским в совершенстве и, в качестве второго заработка, даю уроки на дому. Она заинтересовалась индивидуальными занятиями по-английскому для ее сына, и я дала ей свой номер телефона. Так мы и расстались. Но когда пересекались в спортзале, потому что тренировки у нас стояли одна за другой, сначала младшие, потом старшие, то мы всегда с его матерью приветливо относились друг к другу. Тогда «моему Микелино» было всего лишь восемь… Да… Полиция изъяла у меня все средства коммуникации: телефон, компьютер…
Что они ищут? Скелеты в шкафу? Следствие обнаружило в базе данных какие-то «педопорнографические» сайты… Мой адвокат отрицает этот факт, как и я! Я заявляю, что не посещала таких сайтов, и уж точно не могла зарегистрироваться на оных, имея сына одиннадцати лет! Они утверждают, что я переписывалась и с другими несовершеннолетними до отношений с Микеле, и называла их «моими мальчиками»! В моем дружеском отношении к ученикам, подчеркиваю – дружеском, не было ни единого намека на интимную связь или какие-то встречи, которые могли бы носить интимный характер, кроме тех уроков английского, что я преподавала им на дому! Просто я такой человек! Как учитель и психолог, я стараюсь найти общий язык с каждым подростком, быть его другом, в первую очередь, а потом уже педагогом. И я