Как же теперь объяснить, что поныне есть еще довольно образованные люди, которые верят в таинственную силу орехового прутика. Лет десять или пятнадцать тому назад в Южной Франции жил один школьный учитель (который, вероятно, и поныне здравствует); он славился искусством открывать родники с помощью орехового прутика. Но не удовлетворившись этой специальностью, он вздумал также открывать клады. По этому поводу возник судебный процесс, во время которого мэр общины, сборщики податей и несколько образованных чиновников и обывателей положительно объявили, что они были очевидцами чудесных открытий, совершаемых с помощью орехового жезла.
Тут не помогли ни объяснения науки, ни розыски следователей, ни приговор суда. Суеверные остались при своем мнении и, кажется, еще сильнее убедились в его истине.
Суеверие едва ли не самый неотвязчивый враг человеческого ума и счастья. Самый несчастный из людей забывает о своих страданиях, когда сон оденет его благодетельным покровом; сонный не помнит о боли и страданиях, удручающих его тело или дух, но суеверие нередко владычествует над сонным и в этом состоянии рисует ему обманчивые образы – источники будущих его страданий.
И не только одни малообразованные люди с невежественными о вещах понятиями испытали над собой власть подобных заблуждений. Нет! Самые светлые умы заплатили дань веку. Скептический Бэль (Bayle) верил привидениям и боялся пятницы; Джонсон сторонился колдунов; великий автор «Математических начал естественной философии», бессмертный Ньютон под конец своей жизни занимался странными толкованиями Апокалипсиса; Волней толковал сны; Гельвеций гадал на картах; Руссо боялся числа 13; Наполеон смущался предсказаниями госпожи Ленорман; Хобс (Hobbes) верил в хиромантию. Из наших современников мы бы могли назвать отличного ученого, занимающегося отыскиванием философского камня, – известного математика, верящего в кабалу и чародейство, и, наконец, уважаемого астронома, который с сожалением смотрит на рождение детей, будучи внутренне уверен, что через пятьсот лет роду человеческому не будет места на земле и оно вымрет от голода!
После этого должно ли удивляться, что архангельские мужички, промышляющие на Шпицбергене (Груманте), верят в грумантского пса и уверяют, что им самим случалось видеть цынгу в образе старухи, разъезжающей на карбасе с красивыми сестрами9, или что тунгусы и якуты верят в существование какой-то Аграфены Жиганской10 хотя и давно умершей, но поныне насылающей еще страшную болезнь, слывущую под названием мирака.
Кстати о грумантском псе и об олицетворенной цинге.
Груманланы, т. е. русские промышленники, пускающиеся на Шпицберген, рассказывают, что на этом острове цинга ходит в явь, видимая всеми, и говорит как человек. Эта неодолимая в тамошнем климате болезнь представляется промышленникам в образе