Варя послушно зашагала за мужчиной, с трудом переставляя негнущиеся ноги, ощущая внутри какое-то странное безразличие, граничащее с опустошением.
– Сколько времени?
– Почти половина четвертого. Еще не утро.
«А доживу ли я до утра?»
БМВ X6 тихо урчал прогревающимся мотором. Айк включил подогрев сидений, а кондиционер – на максимальное тепло. Варя сидела на пассажирском кресле рядом с Айком, засунув руки в рукава пуховика, словно в муфту. Грелась. Не было ни эмоций, ни мыслей. Словно все осталось на крыше высотки РАН и вымерзло.
Айк сосредоточенно набирал маршрут на навигаторе своего смартфона.
Молчали. Несмотря на едва ощутимую вибрацию и звук мотора тишина в машине была настолько осязаемой, что Варя, казалось, слышала, как медленно и мерно тикают дорогие наручные часы Айка. А может быть, это ее воображение отсчитывало выдуманным звуком минуты каким-то чудом продолжающейся жизни.
Айк закончил прокладывать маршрут и кинул вопросительный взгляд на Варю:
– Согрелась? Поехали?
Варя хотела ответить: «разве мое мнение или чувства что-то решают?» или даже «я хочу уйти», но ощутила какое-то тупое безразличие. Какая разница, что она скажет? Поэтому просто отвернулась к окну, не вынимая рук из рукавов.
Айк еще несколько секунд ждал ответ, затем сказал Варе в затылок.
– Окей. Приму это за «да».
Машина тихо тронулась с места, покидая парковку возле здания РАН.
– Тебе, естественно, все равно, куда мы едем, но мы едем за город. Природа и движение обычно лечат душевные раны. Надеюсь, твои тоже.
Слова Айка не вызвали в Варе никаких чувств.
Выехав на дорогу, машина постепенно набирала скорость. Варя отрешенно смотрела, как в темноте за окном пассажирского сидения мелькает городской пейзаж, фонари, разноцветные огни подсвеченных зданий и светофоры.
Скорость.
Ленинский проспект.
Зеленая волна.
Расчет или везение?
Дорога приковывала внимание. Или все-таки проснулся инстинкт самосохранения?
Айк то прибавлял, то сбавлял газ, ловко лавируя между редкими машинами. Мощный мотор утробно взрыкивал на каждый выплеск бензина, словно изголодавшийся по скорости огромный черный зверь.
Снова газ. Еще смена ряда.
Низкое рычание мотора. Рывок. Скорость.
Варя поймала себя на том, что смотрит уже не в боковое стекло, а в лобовое, крепко вцепившись в поручень над сидением пассажира.
Девушка не узнала собственного голоса:
– Ты решил меня сегодня убить?
Айк словно не услышал ее вопроса.
– Около четырех часов утра в выходные – мое любимое время: пустые дороги. Можно отпустить тормоза.
Кажется, тупое безразличие начинало отступать: Варю кольнула злость.
– Нельзя отпустить то, чего нет.
– Хочу музыку. Не возражаешь?
– Я же часть салона… Или тебе нравится говорить со стенами?
– И у стен есть уши, – съязвил Айк. – Но ты права: я хочу слушать