Миша сел рядом, и волна тепла и спокойствия окатила меня с головы до ног. Остаток вечера видела и слышала только его. После ужина Миша предложил прогуляться по берегу залива. Мы долго ходили и разговаривали, а потом непостижимым образом я оказалась в его объятиях…, – Виола отвернулась, но я успела заметить румянец, появившийся на её щеках. Подруга молчала, пока кормила подбежавшую белку.
– Оля, я несколько лет искала родственную душу, объехала полмира, а он был совсем рядом! – восторженно произнесла Ви, поворачиваясь ко мне. – Мы понимаем друг друга с полуслова, а иногда и без слов… Я люблю его, а он меня…
– Так за тебя рада, и за Мишу тоже! Вы заслуживаете счастья, – сказала я, улыбаясь и обнимая Виолу.
– Спасибо, – ответила она, сжав мою руку. – Ты тоже обязательно встретишь свою половинку и будешь счастлива. Я видела, как на тебя смотрел Женя, сын Тамары, пока вы танцевали, – подруга отодвинулась и с озорной улыбкой заглянула мне в глаза. – Присмотрись к нему внимательнее…
«Виола, как же тебе объяснить, что мне никто не нужен?! Однажды нашла свою половинку, только она разбила мне сердце и вытерла об него ноги. Да и вряд ли у человека существуют запасные половинки», – размышляла я над словами подруги, но она по-своему восприняла молчание.
– Ты задумалась, теперь дело за малым, – продолжила она монолог.
– Боюсь, что это не так просто, как кажется, – попыталась я унять пыл Виолы.
– Давай сходим куда-нибудь вчетвером, пообщаемся. Уверена, что мы хорошо проведём время.
– Ладно, я подумаю, – пришлось сдаться под её натиском. Может, подруга забудет о предложении? – Только обещай, пожалуйста, не слишком усердствовать в налаживании моей личной жизни. Хорошо?
– Как скажешь, – чересчур легко согласилась Виола.
Мы сели на скамейку, чтобы выпить кофе и отдохнуть. В стакане осталась половина латте, когда Виола со вздохом спросила, не глядя на меня:
– Ты всё ещё любишь его, да? – ей не нужно было уточнять кого.
– Знала, что рано или поздно ты спросишь, но достойного ответа так и не придумала, – ответила я, ставя бумажный стаканчик на скамейку. – Да, если быть абсолютно честной, и с тобой, и с собой, до сих пор люблю Максима, – я смотрела, как округляются её глаза, как она набирает воздух в лёгкие, чтобы обрушить гневную тираду, и решила объясниться первой.
– Знаю Виола, знаю, что это глупо, – медленно, собираясь с силами, произнесла я, – но ничего не могу поделать. Понимаю, что нужно начинать новую жизнь, в которой для него нет места. Стараюсь вычеркнуть образ Максима из памяти. Иногда это даже получается. Он был центром вселенной. Без центра мой мир переживает постапокалипсис. Я пустая! Сердце и душа разбиты на маленькие острые кусочки. И я понятия не