Но подкрепления не последовало. Сильные удары тяжелых Толькиных кулаков в то же мгновение с неистовой злобой посыпались на голову маленького Кроша. Он был отброшен на траву, словно картонка, и защищаться ему даже не пришлось. Он готов был вскочить, напасть на верзилу и биться до конца. Но этому желанию не суждено было осуществиться. Требовательный материн голос, последовавший тут же, заставил его отказаться от всех боевых намерений.
– Вот где ты, горе мое! Битый час тебя ищу. Щи остыли совсем. И отца проводить давно пора. Совсем забыл, что ли? Марш домой!
Приказ, не менее суровый, чем генеральский, прозвучал, как приговор, и не предполагал никаких уступок.
Ванька повесил нос, подтянул спустившийся носок, бросил последний взгляд на толпу разгоряченных бойцов, для убедительности шмыгнул носом и угрюмо поплелся с поля боя с видом побежденного. Попрощавшись с папкой, уезжавшим в далекую командировку, Крош принялся вяло орудовать ложкой. Есть ему не хотелось, зато самым серьезным образом нужно было узнать, чем же закончится боевая схватка.
Но наступивший новый день не принес ему никаких объяснений. Крош вышел из дома, когда солнце уже играло веселым полдневным светом. Он поспешил во двор и вскоре увидал у старого гаража вчерашнего мальчишку, звавшего его на войну. Как кстати, ведь он наверняка сможет рассказать младшему приятелю все новости с полей сражения. Но тот, как видно, вовсе не собирался рассекречивать военные тайны и с самым важным видом сплюнул и гордо отвернулся.
А Ванька, ничуть не обидевшись, заметил на его лице лиловый фингал, след вчерашней драки, и сочувственно вздохнул. Ему очень хотелось сказать, что узнал его, что это тот самый Славка по кличке Свист, который умеет громче всех во дворе свистеть. И что у него есть старший брат, настоящий моряк, который ходит в плаванье по настоящим морям. Но Славка, вероятно, тая досаду на Ванькино дезертирство, вовсе не желал замечать его.
– Ну и что, – невозмутимо заявил Крош, все еще надеясь на благосклонность несговорчивого приятеля, – зато мне папка знаешь что привезет из этой… как ее… командирки?
– Командировки, что ли?
– Во, во, из нее.
Но дальше разговор не пошел. Крош замялся, не зная, что сказать. Дело в том, что отец, уезжая, вовсе ничего ему не обещал, а велел слушаться мать и не обижать младшую сестренку Анютку.
– Ну и что, – первым прервал молчание Славка и презрительно просиял лиловым фингалом. – А мне, между прочим, братан обещал подарить насовсем бескозырку, настоящую, флотскую.
Это тоже была неправда. Славкин брат, приехавший на побывку домой, разрешил лишь пару раз ему примерить ее перед зеркалом и строго-настрого запретил лапать и тем более таскать на улицу ко всякой шпане.
Но Ванька поверил ему, и у него загорелись глаза. «Как бы только уговорить его хоть ненадолго дать поносить эту самую бескозырку», –