Катрин ничего не ответила, она подняла Генриетту с колен, обняла ее и заплакала.
И все поняли, что у их города начинается новая жизнь. Счастливая и справедливая.
Сейчас этот город знают как город незабудок и ландышей. Эти цветы здесь повсюду. И первое правило в указе королевы, что выбит прямо на воротах замка, гласит: «Приезжая в наше королевство, не забудь попросить прощения у всех, кого ты когда-то обидел, склони голову перед тем, кто мудрее тебя. И тогда цветы в нашем городе никогда не завянут».
По книге Генриетты сейчас учатся дети королевства, ведь в ней она собрала всю мудрость мира, которая необходима для счастья и процветания.
По вечерам Генриетта и Катрин выходят на прогулку. Они говорят о новых сортах незабудок и ландышей, о мудрости прочитанных книг, о соседском мальчике, что приходит кормить золотых рыбок в пруду.
А иногда они могут просто сидеть и молчать. И тогда замирают даже ночные бабочки, потому что наступает та счастливая тишина, при которой не надо слов. Именно про такие моменты говорят: ангел пролетел. И это настоящие минуты счастья. Незабудки начинают светиться в темноте, а ландыши еще ниже опускают свои колокольчики и тихо-тихо звенят. Это и есть музыка души.
Музыка полного приятия и прощения.
Как звери баню построили
Случилось так, что в лесу заповедном Грязь-грязюка поселилась.
Жила она привольно в дальних-предальних странах, делала, что хотела, чудеса свои грязные творила. То дождь чернильный пошлет, то реки илом замутит. Ходят тогда все чертыхаются, а ничего сделать не могут. Все грязное вокруг. Но наука в тех местах далеко пошла, и выселили люди Грязь-грязюку. Цеплялась Грязюка за прежнюю свою родину, ан нет: где что ни натворит, тут сразу же ее и смоют! Порошки всякие синтетические изобрели. А у Грязюки на них аллергия. Вот и двинулась она туда, где леса много, где хулиганить можно, и про науку где никому не ведомо.
Добралась Грязь-грязюка до сибирского леса и давай чудить!
Все деревья черной пылью покрыла, ягоды-грибы грязью перемазала, всех зверей, что высовывались, тут же золой посыпала. Радость!
Все серо-грязное стало. А Грязь-грязюке от этого только счастье. Ходит, своим пыльным подолом трясет. А еще лучше – танцевать примется. И тогда хоть совсем из леса беги! Такая пыль поднимается, что дышать нечем.
Приуныли звери. Лиса свой хвост поджала, жалуется: «Такая я рыжая и пушистая была. А сейчас на кого похожа? Меня уже от волка серого не отличить. Страх страшный».
А сорока ей вторит: «Кто поверррит, кто поверррит, что я сорррока, а не ворррона, где моя белая грррудка? Вся грррязная, серррая! Стрррах!»
Волку-то что: он был серым, серым и остался. Но как теперь его от собак отличить, что в лес забегают? Раньше-то они разноцветные были. А сейчас, как в лес попадут, тут же серыми, что волк, делаются. Как жить?
Медведь