– Из общих источников.
Источников… мать их… мысли путались. Первая реакция не проходила, и то, чем представлялся старик, описанию не поддавалось. Тимченко тоже заметно нервничал. Но будто бы и заводился.
– Человек, который это принес, попал под машину. Сотрудничать предполагается на таких условиях?
Мозгляк, подумал Инженер, ты должен сотрудничать по любому. Он смотрел на старика, собиравшегося ерепениться дальше, и понимал, что ситуация патовая. Он мог раздавить старого гриба, изображавшего из себя физика в законе, без ненужной траты времени, но вынужден был разговаривать. Вспомнились рассказы о сталинских шарашках: там эта публика не задавалась вопросами.
Но пора было останавливаться. Умей он лишь давать волю нервам, был бы не здесь, а на кладбище. Он сделал усилие и переменил лицо из напряженного в усталое. Словно Колумб, преодолевший тысячи миль и готовящийся охмурить очередного вождя индейцев.
– Вынужден вас разочаровать. Или успокоить, не знаю, что правильней. Все, что здесь написано, неверно по сути. Дела против нас были сфабрикованы. Конкуренция, знаете ли. А смерть сотрудника этого… Калинкина… поверьте, была случайной. Он действительно попал под машину, мы проверяли. Не скрою, имел место неприятный разговор незадолго до печальных событий, но он касался внутренней дисциплины. Не убивать же за это, согласитесь… – стул шатался и был неудобным. Он поднялся на ноги.
– Давайте называть вещи своими именами. Институт всегда работал на государство. А сейчас он в вакууме, по сути брошен. Все ваши достижения ушли за рубеж. В благодарность вам даже толком не платят. А наше, я подчеркиваю, наше предприятие – вас финансирует. И собирается это делать дальше. Поставляя нужное оборудование.
– А результаты продадите? Опять за рубеж, только в этот раз с выгодой для себя?
– Да нет, с чего вы взяли. Продавать идеи бессмысленно, зарабатываешь один раз, потом все заново. Да и не продать сейчас воздух. Это раньше в благородство играли, сейчас меняют несколько слов в патенте и он уже не ваш, а чужой. Тут самим делать надо. Попытаемся реализовать полученные наработки, наладим, если потребуется, производство.
– Производство чего? Кошмара?.. – профессор, не договорив, начал ворошить бумаги.
Инженер молчал. Он чувствовал, что старик от эмоций переходит к делу. Но лучше не стало. Перестав копаться в бумагах, Тимченко смотрел без всякого понимания. Зазвонил телефон, он взял трубку.
– Да, кафедра, Тимченко. Я в курсе… дайте подумать… Хорошо, сколько вас? Приходите, жду.
Через минуту охранники, не пускавшие никого на кафедру, были сметены напористой группой студентов. О противостоянии не могло быть и речи – профессор обещал подмахнуть зачеты взамен заболевшего преподавателя.
Встреча закончилась.
По пути в офис Инженер думал о превратностях метода кнута и пряника. Пряники он ненавидел.
Раздвоение