В информации советского посольства в ГДР в МИД от 16 июля 1963 г. о приеме Хрущевым Хельбиха говорилось, что последний «выразил глубокое удовлетворение и радость по поводу беседы с тов. Н.С. Хрущевым и заверил, что сделает все возможное для того, чтобы западная пресса положительно осветила ее».[187] Действительно, ряд органов печати Западного Берлина объективно изложили ход и содержание встречи, хотя против нее активно выступал епископ евангелической «земли Бранденбург» Дибелиус, которого посольство характеризовало как «ярого противника ГДР и Советского Союза».[188]
Из документов советского посольства видно, что их авторы рассматривали визит Кеннеди в Западный Берлин как важное событие в международной жизни, которое оказало сильное психологическое воздействие на население ФРГ и Западного Берлина. Но некоторые выводы, содержащиеся в этих документах, воспринимаются как неизбежная дань советских дипломатов своему партийно-государственному руководству. «Пребывание тов. Н.С. Хрущева в ГДР по случаю празднования 70-летия тов. В. Ульбрихта, – говорилось в информации посольства в МИД СССР от 23 июля 1963 г., – в значительной степени нейтрализовало тот пропагандистский эффект, на который был рассчитан визит Кеннеди в Западный Берлин. Спокойный, деловой тон выступления тов. Н.С. Хрущева, выдвинутые им конструктивные предложения… нашли широкий отклик среди населения и всей мировой общественности».[189]
В любом случае остается фактом, что Хрущев во время визита в Берлин вел себя сдержанно и избегал каких-либо шагов и даже высказываний, которые могли бы обострить обстановку в городе или вокруг него. Это говорило о том, что советское руководство постепенно отходило от предыдущей концепции вольного города и готовилось заменить ее новой, более сдержанной концепцией, которая не вызывала бы бурной отрицательной реакции Запада.
1.5. Переход к новой концепции. Советская дипломатия против западноберлинской политики ФРГ
Вопрос о Западном Берлине был объектом советско-американских переговоров, которые более-менее интенсивно велись в январе-октябре 1962 г., но в связи с карибским кризисом были прерваны. Советское руководство тесно связывало ситуацию на Кубе с положением в Берлине. Об этом свидетельствует то, что на срочно созванном ночном заседании Президиума ЦК КПСС 22 октября 1962 г. Хрущев поставил на повестку дня «вопрос о Берлине и Кубе».[190]
Мирный исход карибского кризиса создавал предпосылки также и для возобновления советско-американского диалога по Западному Берлину. Уже 10 января 1963 г. дипломатический обозреватель агентства Ассошиэйтед Пресс Дж. Хайтауэр сообщил из Вашингтона, что накануне Кеннеди принял заместителя министра иностранных дел СССР В. В. Кузнецова и обсуждал с ним «проблему разоружения и Берлин». По сведениям Хайтауэра, «берлинский вопрос затронул Кузнецов,