Потрескивая, лопался на валу шлак. Степан сидел на стульчике, вытянув ноги, курил. На днях Шибалин, сосед, купил машину. Шибалин тоже работал сварщиком, раньше пил, и вот – машина. Откуда деньги?.. Купить мотоцикл – Степан мог поверить, номашину… Это надо всю жизнь копить. Как копить, когда зарплаты только-только хватает… С переходом на рыночные отношения жить стало трудней, раньше хоть можно было куда-нибудь съездить, отдохнуть. Сейчас об этом можно было только мечтать.
Забил в кузнице большой молот. Голиков с Васиным, Пашка сидели в курилке. Олег тоже не работал, стоял, навалившись плечом на пресс, о чем-то думал. Сергей один сверлил. Пятый час.
Приехал со склада Пантелеев.
– Ты где, Алексей, пропадал? – набросился Логинов. – Что-то тебя не видно было. Спал, наверное, где-нибудь.
Алексею было не до шуток:
– Это вы здесь спите! Я уголок грузил! Совести у вас нет.
– Совестливый какой, – сплюнул Логинов. – Дома, пенсионер, сиди, если совести много.
– Будь я начальник, я бы научил вас работать.
– Много вас таких, начальник.
Пантелеев ничего не ответил.
– А что такое совесть? – спросил Пашка. – С чем ее едят?
Пантелеев сидел в стороне от всех, у листогибочного станка, вобрав голову в плечи, курил. Он ни на что не реагировал: все колкости, замечания в свой адрес пропускал мимо ушей. Голиков скоро успокоился, не приставал и Корнилов.
4
Нерадостны осенние дни. Темнело рано. Пришел с работы – темно, пошел на работу –темно. Работа сварщика так не тяжелая, но к концу смены Степан уставал… Уставал морально. Была какая-то неопределенность, чего-то сильно хотелось, а чего?..
Еще одна смена прошла, как много других, вспомнить нечего. Вчера ночью выпал снег, за ночь растаял. К вечеру опять подмораживало. Степан на время, до утра, оставлял СУ, еще поворот – и до дома рукой подать. Стадион, школа, за ней пятиэтажка кирпичной кладки. На кухне, третье окно слева, третий этаж, горел свет. Степан ходил в пятый класс, когда дом сдавали. Он уже знал свою квартиру, бегал смотреть. Потом было долгожданное новоселье. Машина с вещами. Пьяный Николай уронил коробку с посудой. До 12 часов ночи люди таскали вещи, переезжали. Где-то через год после новоселья Григорий, старший брат, получил квартиру, отделился. Потом Петр отделился. Степан женился… Мать слегла с сердцем. Ей уже было за 80. Мать долго болела, весной отмучилась. Степан тогда запил с горя. Подрастал Олег, сын. Все шло своим чередом – годы летели. В подъезде пахло селедкой и каким-то лекарством. У двери Степан долго шарил в карманах в поисках ключа, нашел, открыл дверь, втянул носом воздух. Опять был рыбный суп из консервов. Всю неделю этот рыбный суп. Правда, в выходные были пирожки с мясом. Людмила по настроению стряпала в выходные и пельмени. Степан выпрашивал на бутылку. Пельмени без бутылки – не пельмени. Людмила сидела в кресле в длинном, до пят халате, сложив на груди руки, смотрела телевизор.