– А что произошло тогда, тем утром, когда мы познакомились? – вкрадчиво поинтересовался он.
– Я окончательно поссорилась с парнем. Банальщина, – отрешенно ответила Ди.
– Не может же быть, чтобы это был тот стареющий увалень с синющим хоботом?!
– Каким еще хоботом? Надеюсь, ты не про чье-то хозяйство? – рассмеялась Она.
– Ну… – замялся Василий. – Там просто был такой мужик…
– Наверное, ты встретил кого-то из жителей.
Нет. Мы были на вечеринке. Этот клоун напился и, пока я болтала с его же занудными друзьями, ухватил за пердак какую-то телку. Я вскипела и устроила скандал. Это было последней точкой. Высказала все, что давно хотела. Вызвала такси и поехала домой.
Он даже бровью не повел. Урод.
Я собрала вещи и пару кварталов прошагала в произвольном направлении, погруженная в собственные мыли. Знаешь, самоедство до добра не доводит.
А потом вспомнила про эту вышку. Там красиво. И тихо, ты словно в собственном коконе. Утро будто создано для грусти.
– Но как тебе удалось затащить туда свой чемодан, он же даже для меня был довольно тяжелым?
– Собственно, я его и не затащила. С трудом подняла до половины. А потом он сорвался. Слышал бы ты, что я тогда сказала, – вежливо улыбнулась она и аккуратно отвернулась к окну, демонстрируя тем самым, что больше не хочет развивать эту тему.
Василий тоже взглянул в окно.
Они были уже почти на месте. За свежим жизнеутверждающим забором виднелись обветшалые памятники победившего функционализма. Гряду одинаковых на первый взгляд бараков разбавляла частично облупившаяся мозаика, установленная над воротами главного корпуса. Она изображала Вождя мирового пролетариата, в решительном порыве осуждающего праздность и прославляющего трудолюбие. Однако художественная точность изображения здесь была принесена в жертву массовости, и под определенным углом декоративные кисти, прикрепленные на золотистых шнурках к основанию флагштока, напоминали длинные двузубые вилки, торчащие вместо рук из груди опьяненного яростью кибернетизированного Ильича.
Под его натужным взором их уже ожидал экскурсовод – бесформенная женщина с полупрозрачным телом, густым стойким румянцем во все лицо и маленькими спокойными глазками. Одна из работниц предприятия, невыносимо легкая и в то же время невероятно грузная, вызывавшая стойкие ассоциации с монстром из фильма «Капля».
Она быстро раздала всем шапочки для волос и синие рабочие робы. После чего очень вежливо, но как-то неуклюже осведомилась: «У всех ли крепко с желудком?» – добавив спустя мгновение молчаливого утверждения, что первым мы посетим забойный цех.
– Здесь все начинается, – произнесла она высоким голосом, как только группа миновала ворота.
Внутри царил болезненный полумрак, а от стен веяло сыростью и холодом. Все вокруг отчетливо походило на концлагерь для поросят. Свиней, выращенных в соседних бараках, сюда пригоняли по узкому