Напротив комнаты отдыха – столовой оказался тот самый кабинет, куда его совсем недавно так любезно пригласил главврач. На двери отсвечивала тускло бронзой табличка с надписью «Заведующий отделением». На следующей за ней дверью табличка была уже попроще, мелового пластика, гласившая, что здесь находится процедурный кабинет. «Интересно, что тут у них за процедуры? – подумал Веня. – Пытки электричеством? Прямой массаж головного мозга?»
Далее следовала ординаторская, за ней ещё одна, уже без всяких табличек дверь – и точно такая же напротив, с весёлым кашалотом под зонтиком воды в накрытой шапкой белой пены ванне. И наконец, ещё чуть-чуть подальше, большая металлическая дверь с круглым оконцем – последняя уже, явно входная. В том, что это так и было, сомнений возникнуть не могло: рядом, за столиком, на небольшом вращающемся кресле-стуле сидел сержант милиции. На этом, собственно, всё и заканчивалось. «Да уж, – подумал Веня, – на свежем воздухе здесь прогуляться не удастся. Картина грустная…»
Он подошёл поближе, от двери без опознавательного знака отчётливо тянуло до боли знакомым запашком, ошибиться было невозможно: тот самый, кислый, застарелый, слегка разбавленный еле уловимым привкусом хлорки и мочи тяжёлый запах табака. И Веня тут же, абсолютно ясно, вспомнил свою ротную курилку. «Так, здесь, судя по всему, курилка и сортир, – догадался сразу он. – Вот это очень вовремя». На этом разведку можно было и заканчивать. Он сделал неотложные дела, вернулся в дивный сад и подошёл к Костяну.
– Слушай, братан, такое дело: у тебя сигаретки не найдётся?
– Ну пошли, вместе подымим, – отозвался Костик, поднимаясь. – Только, извини, – он вытащил из тумбочки пачку «Примы», – у меня без фильтра. У нас тут и такие за счастье вроде, – ухмыльнулся грустно он, – с куревом беда совсем.
А Веньке было всё равно. С фильтром, без фильтра… Лишь бы затянуться. Организм требовал того, к чему привык.
– Да ладно, – сразу повеселев, ответил он. – Тоже табачок… В армии «Гуцульские» курили, за семь копеек, и ничего, нормально. «Прима» – значит, «Прима». Пошли…
Уже со второй затяжки Веню повело. Глухим протяжным колоколом ухнуло что-то в голове, плотной белой ватой заложило уши, он слегка качнулся и прихватил Костяна за плечо.
– Эй, эй, братан, ну ты чего? Чего так побледнел? – услышал он голос откуда-то издалека. – Давай-ка ты присядь… вот хоть сюда, – Костян усадил его на низкий широкий подоконник, посмотрел внимательно в глаза. – Чего-то ты с лица сошёл, братишка, – немного косо усмехнулся он. –