– Какого черта ты мне не сказала? – Голубые глаза зло сверкают на меня.
– А догадаться трудно было? – Я вспыхиваю, как спичка и с такой же злостью смотрю на него в ответ.
– Блядь. – Он проводит рукой по лицу, и впервые в нем проступает что-то похожее на сожаление. – Какого хера ты тогда тут делаешь? Ты случайно номером не ошиблась? На этих вечеринках не бывает девственниц, – обвинительно бросает он.
Я развожу руками и, не зная, что ответить, выпаливаю:
– Иди к черту! Иди ты к черту!
Я ненавижу его за то, что все получилось так дерьмово. Но себя ненавижу больше из-за глупости и настоящего идиотизма.
– Знаешь что, моей вины в этом нет, – указывая на себя, заявляет он. – Ты могла отказаться и не идти с Беном. Но ты пошла, хотя должна была понимать, для чего тебя привели в эту комнату. Ты девственница, но не можешь быть такой глупой, чтобы не понимать этого.
Я его ненавижу, но все, что он говорит, имеет смысл. Это правда.
Я сама во всем виновата.
– Я просто хочу уйти, – сникнув, отзываюсь я. Мой запал пропал, а все, что осталось – это жгучий стыд и сожаление.
Не говоря ни слова, Джейсон обходит меня и открывает дверь. Думаю, он испытывает облегчение, что я не предъявляю претензий и сама проявляю желание уйти.
Я ожидаю увидеть бритоголового, но в комнату входит другой мужчина. На вид ему лет тридцать, его темные волосы зачесаны назад. Он жует жвачку и ухмыляется, глядя на меня.
– Отвезешь ее, куда она скажет, – распоряжается Джейсон, хлопая мужчину по плечу и тот кивает.
Перспектива остаться наедине с этим типом не слишком радужная, но я так сильно хочу домой, что не возражаю против этого.
С облегчением оставляю номер Джейсона, в котором все еще веселиться народ. Молли нигде нет – наверняка кого-нибудь себе подцепила.
Ну и ладно. Только бы добраться домой, принять душ и забраться в свою постель. Это все, чего я хочу сейчас.
– Эй, Блисс!
Я удивленно оборачиваюсь и вижу догоняющего нас Джейсона. На миг мне кажется, что он хочет извиниться, но когда он подходит ближе, замечаю в его руках пачку денег.
– Возьми. – Он протягивает мне несколько сотен, и его глаза ничего не выражают при этом. – Пусть будет компенсация… Ну, ты понимаешь.
Прежде, чем я успеваю опомниться, он вкладывает купюры мне в руку и, развернувшись, возвращается в номер.
Я стою в коридоре отеля Гранд Бич, держа в руке деньги, которые мне заплатили за секс. Мой первый секс.
Сегодня я лишилась девственности. Поняла, что мужики могут быть уродами внутри, даже если снаружи настоящие красавцы.
Усвоила, что не стоит доверять словам, потому что они ничего не стоят.
А еще я узнала, что такое ненависть. Сейчас я чувствую ее: плотную, удушающую, разъедающую, словно кислота.
Я ненавижу Джейсона Рида. Ненавижу!