И от улыбки незаметно доброй радость.
Давайте без давайте,
Друг другу души отдавать,
И об усталости, и гордости и старости,
В блаженной тишине молчать.
И пусть лишь сердце говорит,
Давая волю чувствам
и свободе,
жажду жить,
и властвовать над миром.
«Но почему же?..»
Но почему же?
Но почему же музыка
Не может жить без чуда?
Но почему, созвучие в романсе,
Не может жить без слов?
Но почему, зима,
Себя не мыслит без мороза?
Но почему земля не дышит,
Без влаги чистой неба?
Но почему звезда не светит,
Не чувствуя себя луной согретой?
Но почему же море бурями ревёт,
Когда любимых волн, не слышит смеха?
Но почему же небо в страхе умирает,
Не чувствуя дыхание дождей?
Но почему любовь не воскресает,
Когда душе заткнут уста?
Но почему же счастье средь боли погибает,
когда сердца людей молчат?
Но почему же мысль,
на «вечность» землю покидает,
когда не видит искры божьей в ней?
Но почему, влюблённых двое,
Не могут жить без сжатья рук?
Но почему, лишь через боль столетий,
Я понял истину одну:
«О сколько вечности в тебе»
И почему
Я голос не сорвал, твердя,
«Как, я тебя люблю!!!».
Но поздно задавать вопросы,
Искать ответы,
И роптать, и проклинать судьбу.
Всё вечное навечно неразлучно.
И лишь тебе,
В веках и в вере-
Терпеть, любить, страдать, всё время
Пустота
Пустоту не полюбишь.
Пустота не полюбит ни тебя,
Ни его, ни меня…
Никогда, никогда, никогда…
Пустоте не расскажешь
О чём, в этот миг, страдает душа.
С пустотой не поплачешь
О детских, самых чистых и светлых мечтах.
Не разделишь, с ней крупицу тепла,
и грусть не разделишь,
Взглянув, в ледяные, от душевного хлада, глаза.
Ради неё не умрёшь,
Когда большего всего,
тебе хочется жить.
У неё и совета не спросишь,
Когда равнодушной судьбой,
Ты оставлен во тьме.
Она и счастья не знает,
В прозрачной, живой тишине.
Не слышит она, и дыхания неба,
И биение сердца дождя,
Средь шума больного «себя».
И не плачет она, когда рядом
Мольба о спасенье,
Как к последней надежде,
Слабой, горем сжатой рукой,
Потянулась к ней-
И лишь гордость, и злое призрение,
Как мясо собаке, брошено будет
Жестокой душой.
И это, представьте,
лишь бесконечная малость её…
И только себя,
Ни меня, ни его…
На всю