на девять уздечек для тучных туч.
Цепь для церберов
нашего неба…
Милая, может быть,
нас просто не было.
Никогда. Нигде.
Лишь в омуте туч
летучего времени шум…
3
В доме – пустота,
выть хочется!
Блёклая луна в гости к нам просится,
клятвенный бред в воздухе носится,
застревает ватой в ушах.
Здесь мы или нет – знать очень хочется,
но – застывают слова на губах…
Выбежать из дома, в неизвестность броситься —
но – невозможно – весь спутан в сетях…
4
Что там, за дверью?
Скажете? …но нет,
ответ навряд ли нужен,
когда окончен первый слог.
Ответ солгать успеет в миг,
когда возникнет СЛОВО.
И кто, глухим сказавшись,
не заметив, крикнет снова:
«Что там, за дверью?»
И не приведи Господь
открыть.
Тогда, убив ответ,
мы навсегда теряем САД,
который ждал за дверью.
5
Кто-то сказал, что мы живы.
Кто-то закрыл наши двери,
кто-то умножил потери,
припадая плечом к прикладу…
Кто-то шалит нашим миром,
проливая мёд на сугробы.
Я уношу гиацинты,
рассыпая их по дороге.
Я ухожу надолго,
я ухожу далеко,
чтобы проснуться завтра
и просить прощения у Бога.
ПЕСНЯ НОЧНОГО НЕБА
ТРАВА
Будет шторм…
радужные осколки весны
и песни черных птиц
плоть живой травы
…на коленях,
чтобы не идти
так быстро,
пробуешь её на вкус
губами
думаешь
о разных
вечных и мимолетных
словах,
лишь о словах,
ненужных траве,
ты,
такой чуждый
её корням,
ты,
неуклюжий
пред хрупкой её душёй
но
только шторм
видят её глаза,
глаза,
о которых
ты ничего не знал,
глаза
там, среди завитков её волос,
среди гладкой
зеленой шерстки
слабого существа,
помнящего
боль шагов твоих,
и пьющего воду дождей,
подаренных
штормом.
ДЕНЬ ПЕРВЫЙ
На крыльях ветра, на снежных хлопьях,
на серых крышах, на дымных трубах,
судьба писала, да не поспела
до первой ночи зимою белой.
Зимою снежной, зимою вьюжной
простужен город оконным кружевом.
Мороз – что путник уснул убогий,
во сне он держит чашу с грогом.
Горячий грог – убийца грусти,
избавит мир от лишней