Печатается по изданию: Старое письмо. Стихотворения и переводы / Виталий Николаевич Бурик. – СПб.: Серебряная Нить, 2015. – 105 с.
® В. Н. Бурик, «Серебряная нить», 2015. © В. Н. Бурик, 2019.
К СЛОВУ
Пусть оседают слова, точно пепел на гари.
Высказать всё нам словами, увы, не дано…
Мы очень долго словами в орлянку играли,
фразами вдрыз разбивая мечты, как стекло.
А с высоты на нас глядя, бесстрастные птицы
щебетом глупым смеялись и дальше неслись
вдоль перлесков, не зная прозрачной границы
между словами и сердцем, стремящимся ввысь…
Боже, как долго за птицами мы наблюдали,
в сеть своих песен ловили, как символ свободы.
И забывали, что где-то в предвечной печали
Стикс всё несёт свои мрачные сонные воды…
Глупые птицы, о вас нам не стоит судачить,
наш неразменный пятак – лишь тепло человечье.
В мире ветшающих слов лишь оно что-то значит
как продолженье дыхания, жизни и речи.
СТАРОЕ ПИСЬМО
1
Друг мой милый, друг любезный!
Уходя, мы забываем,
как по городу ночному
нас полуночным трамваем
время порознь и вместе
уносило от причала,
от начала, от причины, от Казанского вокзала.
Я в Москве ни разу не был, друг любезный,
брат мой милый,
я вокзалов видел мало, и не ведал этой силы
безысходности разлуки
и безвыходности встречи.
Я не знал, как с маху рубит время в щепки лес,
и лечит
обнаженные опушки,
робким дерном опушая,
я не знал, как больно, трудно
ветви новые прорастают
вверх, к неведомым высотам,
от причины, от начала,
по петровским злым болотам
Царско-Сельского вокзала,
заблудившимся трамваем,
что гремит по рельсам сонным,
полночь черным караваем
разломив стеклом вагонным.
А в салоне старомодном
все всегда об этом знают,
и зовут огни вокзалов,
и… летят огни трамвая!…
2
Красноватый закат догорать не хотел.
Из разбухших дорог вились взбухшие вены.
Словно тромбы, селения, занимали печальный удел,
Хохот старых ворон разбивался о древние стены.
Здесь – другая земля. Здесь – ничейный забитый сарай
и изорванный, брошенный в печку учебник.
И живу здесь не я. И не жил никогда.
Здесь живут чьи-то тени. И спящий в кургане кочевник.
О святая, еще не закрывшая глаз,
дай мне руку, и мы побежим без оглядки
по седой этой хляби, что вскормила и бросила нас,
за жар-птицей любовью, играющей в вечные прятки.
Не хотел – догорел красноватый закат.
Вот дыхание земли, вот родные потемки…
Осень корчится льдом на дорогах. Вороны кричат.
И чужая зима стелит поле нам первой поземкой.
3
С закрытыми глазами,
в цветастом колпаке,
по миру ходит клоун
с конфеткою в руке.
Конфеткою поманит
и побежит скорей,
но глаз не открывая,
он упадет в ручей.
Ругнувшись незлобливо,
поднимется тотчас,
и зашагает криво,
не открывая глаз.
4
Зеркала вводили в смущение,
он смотрел и не мог понять,
как за призрачным льдом вмещается целый мир —
эта сонная комната,
эти пыльные старые занавеси
и герани на подоконнике.
Зеркала не давали опомниться,
…… … … … … ……
…… … … … … ……
Он от взгляда зеркального спрятался,
притаившись в углу,
и искоса
наблюдал за безлюдной комнатой.
А сомнения острыми зубками
грызли