Куда более спокойные, но все такие же холодные – везде работали кондиционеры – мы пошли к карте рассадки. Бахти с Анелей искали наши имена в списке столов, начав с начала. Я заглянула в самый конец:
– О, мы сидим за лучшим столом с красивыми друзьями Айдара!
– Где? – Бахти с Анелей так перевозбудились, что чуть не стукнулись головами.
Я закатила глаза.
– Как только увидите стол на самом отшибе и пару обреченных детей за ним, не уходите далеко: это наш.
У Бахти вытянулось лицо. Я увидела, как Карим, Юн и Ануар садятся за один из лучших столов в центре зала, вместе с сестрами Боты, так далеко, что они нас даже не увидят. Мы этого вовремя не ценили, но, видимо, все, что мы испытывали до этого момента – это была радость.
– Бота скорее съест пластикового лебедя за своей спиной, чем расщедрится на таких, как Ануар, для заведомо грешных, вредительных девушек. Это мы, – пояснила я слегка грустной, замерзшей Анеле.
– При чем тут вообще лебеди? – Бахти бросила возмущенный взгляд на инсталляцию над подиумом молодоженов. – При чем тут эти верные, благородные создания?
– Она на шестом месяце, у них не было времени перебирать всех птиц и вспомнить самую меркантильную, которая бы еще славилась добрачной беременностью.
Анеля тем временем перепробовала все стулья за нашим столом:
– Это логически невозможно, но как я ни сажусь, я остаюсь спиной к залу и весь зал – спиной ко мне, и я ничего не вижу, ни сцену, ни танцпол, ни стол молодых.
Возле нас стояла колонка – так близко, будто не только не хватало места, но ее еще и нарочно придвинули. Оставалось надеяться, что она будет работать во всю мощь, и хотя мы ничего не увидим, мы лучше всех все услышим.
– Какой кошмарный стол, – сказал взявшийся из ниоткуда Карим, в руках у него был стул. – Юн еще предупреждал, что у вас худший стол в зале.
Вслед за Каримом подошел Ануар – Бахти просияла – и Юн тоже притащился. Я давно замечала, что Юну все еще нравится Бахти, но, видимо, не настолько, чтобы жертвовать хорошей рассадкой по собственной воле.
И хотя мы уже немало пострадали на этой бессердечной свадьбе, главное разочарование вечера ждало нас впереди: на столе стояли ледяные кумыс3 и шубат4, вода и даже отдельный лед, но ни намека на горячительное.
– Я не смотрел новости месяц, на работе аврал был, – Ануар таращился на питье, не садясь, – когда объявили сухой закон?
– В VII веке, – ответил Карим. – На Ближнем Востоке.
– Я не чувствую пальцы ног, – заныла Анеля, – я не чувствую пальцы рук, я не чувствую…
– Запаха виски, – все еще шокированный Ануар занял место между Бахти и мной.
– Я согласен на коньяк «Казахстанский», – сказал Юн.
– Даже я на него согласна, – это была правда.
– Интересно, когда Айдар успел принять ислам? – спросила Бахти.
Анеля сняла босоножки и усиленно терла ступни друг об друга, шмыгала