Но разве стыд сейчас испытал сам Симон? Пусть думает, что угодно!
Руф ждал отца. Оставив брата, он решил встретить его, побежал к Эфраимским воротам, через которые отец всегда возвращался домой. Так приятно было пройтись рядом с ним, прижаться к огрубевшей от ветров и тяжкого труда, руке. Шли обычно молча и каждый думал о своём. Но шли в ногу и словно облако блаженства окутывало Руфа.
Вот и сегодня самое время было вернуться отцу. Так где же он? По дороге ведут разбойников. Вон и Иисус. Впереди несколько воинов размахивают копьями, удерживая их за концы, чтобы толпа освободила дорогу.
И вдруг Руф увидел отца. Да ещё и древко за спиной. Мелкая дрожь с холодным потом пробежала по спине. Неужели и его на казнь? За что? Когда успели осудить? Неужели без суда?
Воин локтем оттолкнул Руфа, словно щенка. Руф едва не упал. Застыл в недоумении. Сначала отшатнулся назад, затем снова выпрямился и только смотрел, смотрел, не отрываясь, на отца.
В это же время Иисус остановился, повернулся просиявшим вдруг лицом к плакальщицам и впервые за долгое время пути заговорил:
– Дочери Иерусалимские! Не плачьте обо мне. О себе плачьте и о детях ваших. Ибо, вот, приходят дни, когда скажут: ”Счастливы неплодные, никогда не рожавшие, и сосцы никогда не питавшие.” Тогда начнут говорить горам: ”Покройте нас! И холмам – покройте нас. ” Ибо если с зеленеющим деревом это сделают, то с сухим что будет?
Эти слова будут потом передавать очевидцы летописцам, из уст в уста, каждый из них пытаясь истолковать и понять, что может означать такое предсказание. Неужто при их жизни свершится это пророчество? А может, Он заглядывает в какое-то далёкое будущее сквозь пелену веков? Ходит молва, что это – великий пророк… А с другой стороны, это может быть вполне очевидно. Потому как там, на площади, народ сам отрёкся от своего будущего… Кара Небесная – неумолимая расплата за проявленное малодушие.
Может, не священников, а Бога, который на Небесах, следовало бы бояться более всего? Хотя, на их стороне и власть, и армия, и грабительские поборы. А что делает власть чужими руками с непокорными богоотступниками, всем было хорошо известно.
Опять же, праведник этот, может, действительно Сын Божий? За что Он страдает? Вот и сейчас Его ведут на казнь вместе с разбойниками.
Так размышляли люди в толпе, молча взиравшие на идущих.
А Руф… Он смотрел и смотрел, не отрываясь, на отца. Даже когда говорил Иисус. Вон и котомка висит за поясом, с которой уходил в поле отец. Значит, не пытали?! У Иисуса нет креста. Не станут же его самого вешать на этом древке! Без суда… Так может, отпустят ещё? Надо ждать. Следовательно, отца всё же заставили нести крест, наконец-то, сообразил Руф, сразу с облегчением выдохнув содержимое из груди.
А Симон шёл дальше. Младшой остался уже далеко позади. Наверное, всё ещё стоит на дороге. Симон одним лишь беглым взглядом увидел, как воин толкнул его. Но сколько недоумения