Примерно через пятнадцать минут Ортус повёл его в другое место, но прежде Том взял с него слово, что на этот раз ничего столь убийственного не будет. Они ушли вглубь парка, где уже не было высоких и устрашающих установок, но виднелось множество небольших домиков без окон, а то и вовсе без дверей. Денег у Ортуса уже совсем не осталось, так что теперь за вход заплатил Том. Взамен на одну вторую олдсилва они получили и сразу же проглотили по одной стеклянной пилюле. Внутри каждой что-то мигало и переливалось яркими цветами.
– Десять минут, молодые люди. Если захотите ещё, вторая порция с пятипроцентной скидкой, – объяснил продавец и открыл перед ними дверь.
Внутри домика все стены были заставлены самыми разными зеркалами. Одни стояли на подставках, другие висели на стене и были в массивных рамах, в тонких рамках, вовсе без них… Круглые, квадратные, овальные. Каких только зеркал здесь не было! Том посмотрелся в некоторые из них, но никак не мог понять – что тут странного? Это были самые обычные зеркала. Не какие-нибудь особенно изогнутые, а самые обычные.
И тут вдруг Ортус за его спиной позвал:
– Т-о-м-а-с!
Том обернулся и тут же вздрогнул, но уже спустя секунду понемногу начал смеяться, а вскоре и вовсе покатился со смеху, когда Ортус начал отплясывать.
Дело в том, что тело Ортуса вытянулось и округлилось с боков настолько, что теперь он походил на гигантскую разваренную сардельку; а руки его, как две сосиски, болтались из стороны в сторону. Ко всему прочему, он ещё и завывал вдобавок: «У-у-у-я-я!» И голос его был таким тоненьким, почти как мышиный писк. Но вдруг Ортус застыл, уставившись на Тома. Когда тот глянул на себя в зеркало, то сразу же понял, в чем дело: сам он раздулся с боков, шея и вовсе исчезла, так что теперь он был похож на картофелину. Вскоре действие пилюль закончилось, тогда они взяли ещё три. И целых полчаса катались по полу, глядя на свои всё новые и новые превращения то в морковь, то в «деревце» брокколи. Когда же тела их перестали принимать форму всяких разных овощей и фруктов, они решили немного перекусить, а после посетили ещё одно развлечение с безобидным названием «Живой канат». Суть этого развлечения состояла в том, что следовало всего-навсего забраться по канату на высоту в пятнадцать футов. И всё бы ничего, но всякий раз, когда Том или Ортус добирались до середины, канат вдруг покрывался ледяной коркой, и тогда они безнадёжно скользили вниз; или же он вспыхивал огнём, как фитиль свечи, и пусть огня совсем не чувствовалось, но вот страх заставлял расцепить пальцы. В свою последнюю, третью, попытку, Тому почти удалось добраться до самого верха, но канат вдруг обернулся извивающейся скользкой змеёй, и он с испугу снова рухнул вниз.
После канатов последовали «Зубастые черепахи», «Ядовитые бабочки», и последним развлечением стал аттракцион «Кто выше».
– Постой, у тебя, кажется, перья в волосах, – сказал Ортус и потянулся к голове Тома.
– Видел,