Камилла вошла на стоянку, села в свой кроссовер и поставила любимый диск – «En passant» Жан-Жака Гольдмана[12].
Потом включила мотор и дала задний ход. Раздались первые такты музыки:
«…Ведут меня дороги неведомо куда,
А прежде был я зорким и видел всё всегда…»
И снова она подумала: прежде было лучше. Да, намного лучше.
Глава 4. «Я видела, как жизнь уходит из меня»
Незрячей пленницей, в зловещей, мрачной дали,
Где сонмы призраков беспомощно блуждали,
Ища хоть проблеска спасительного дня,
Я видела, как жизнь уходит из меня.
Покорно воспаряя над землею,
Смиряясь с неизбежною судьбою,
Ни в чем людей и бога не виня,
Я видела, как жизнь уходит из меня.
Но вдруг сквозь мрак простерлись ваши руки.
Я поняла: вы здесь, спасете вы от муки!
И покорившись вам, предчувствия гоня,
Я видела, как жизнь уходит из меня.
– Мадам, вы меня слышите? Сожмите мою руку, если не можете говорить!
Камилла смутно расслышала эти несколько слов; они доносились до нее обрывками, сквозь ватный туман забытья, оглушительный вой сирен, вспышки проблесковых маячков и людскую суету вокруг.
– Не двигайтесь, сейчас мы вами займемся.
Камилла чувствовала чью-то руку, сжимавшую ее запястье. Она и хотела бы ответить, но не могла.
– Вы пострадали в ДТП, мадам. Сейчас мы доставим вас в больницу.
В воздухе стоял едкий запах дыма. Окружающие говорили наперебой, она их слышала, но реагировать ей не удавалось.
– Да потушите же вы этот огонь, нужно вытащить шофера из кабины!
– …срочная помощь! Я повторяю: нужна срочная помощь! Столкнулись две машины, грузовик и легковушка. Шоссе № 985 в сторону Версаля. Трое раненых…
– Одна бригада остается на месте, они займутся водителем грузовика. Go, go, шевелитесь, ребята! Две первые машины забирают женщину и девушку! Давай, парень, включай сирену и гони в больницу Жоржа Помпиду!
– Десять минут! Повторяю: десять минут! Девушке лет восемнадцать, ее выбросило из машины; травмы нижних конечностей, подозрение на перелом со смещением.
Перед тем как потерять сознание, Камилла успела вспомнить крутой вираж, вспыхнувшие фары грузовика, крик Ванессы и скрежет изуродованного металла.
Во всей этой зловещей какофонии она различила лишь несколько слов – девушка, травмы, перелом – и поняла, что все они относятся к Ванессе.
Камилла силилась закричать, но ее вопль так и не вырвался наружу, а потом туман сгустился, все вдруг померкло, и она канула в небытие.
Никаких звуков, никакой боли; Камилла парила в каком-то неведомом пространстве, в глубине темного помещения без окон, без дверей, где мерцал один лишь белый огонек, то разгоравшийся, то угасавший в такт ее