Дети. Мередит Смолл

исследование доктор Зеллер и данные доктора Хоукс все вместе складываются в картину детства как следствия адаптации наших предков к эволюционным обстоятельствам. Данный взгляд позволяет объяснить, какую роль играет детство в истории нашего вида, и это не то, в чем видят его смысл современные родители. Люди по природе предназначены эффективно передавать свои гены, несмотря на ограничения, налагаемые на нас беспомощностью наших детей. И добиваемся мы этого благодаря тому, что при своих размерах и продолжительности жизни – а особенно при настолько зависимых детях – размножается наш вид довольно быстро. Возможно, природа компенсировала беспомощнсть наших младенцев тем, что заботу о наших детях отчасти могут брать на себя более взрослые дети, бабушки и прочие члены семьи[47]. Иными словами, изобретенные нами поведенческие стратегии помогли человечеству приспособиться к проблемам, перед которыми наш вид был поставлен своей природой.

      Это объяснение не принижает того, какой скачок в умственном и физиологическом развитии происходит в период детства. Вне зависимости от того, появился ли этот этап жизненного цикла из ниоткуда, чтобы родители могли рожать больше детей, или же он возник посредством растягивания имеющихся этапов, чтобы дети могли дольше учиться, ясно одно: детство – особенный, нужный, критически важный период жизни каждого человека.

      Когда возникло детство?

      Когда же конкретно у предков людей впервые появилось детство? За ответом нужно обратиться к ископаемым останкам и к нашим ближайшим родственникам – высшим приматам.

      Мы вполне можем изучать эволюцию человека, сравнивая его с приматами, потому что генетически мы очень близки. Мы с ними произошли от общих предков, живших около пяти миллионов лет назад. Именно тогда ветвь гоминидов отделилась от остальных приматов и каждый отправился своим эволюционным путем. Сегодня на Земле обитают четыре вида высших приматов – гориллы, гиббоны, орангутанги и шимпанзе – и только один вид людей, хотя еще около 35 тысяч лет назад у нашего эволюционного древа было немало иных ответвлений. Генетически мы ближе всего к современным шимпанзе, хотя отличия между нами очень велики. И все же эти обезьяны с небольшим, по сравнению с нашим, мозгом служат неплохим ориентиром для построения теорий, как именно могли эволюционировать предки людей.

      Этим и занимался физиолог Р. Д. Мартин, сравнивавший размеры мозга обезьян и людей, – ведь именно размер мозга является ключевым сдерживающим фактором близости к людям и потому наверняка как-то связан с появлением у нас детства[48]. Доктор Мартин обнаружил, что мозг высших приматов внутриутробно развивается быстро, а после рождения – сравнительно медленно. В противоположность обезьянам, у человека мозг растет быстро и до, и после рождения. Людям необходимо, чтобы их мозг развивался и до, и после рождения, потому что голова новорожденного, чтобы пройти между костями таза его прямоходящей