Тут в дверь постучались. Это был Аркадий – физик в лицее и универе, альпинист и гитарист по жизни. И человек, который мог, если что, переустановить Винду и произвести простейший ремонт компа. Да и любой бытовой техники. Так что я обрадовалась ему вдвойне. Уменьшительно звали его Арчи, потом закономерно – «полным именем» Арчибальд, а потом с чьего-то озарения – Арчи-Бард и Архибард. Я ещё раз включила чайник. Мы вместе похихикали над аномалией в Мультитране.
Весной я читала «Хроники заводной птицы» Мураками и завидовала герою – ничего не делал, почти никуда не ходил, – и в то же время не понимала, как такое возможно. А летом, вернувшись домой после сессии, поняла. По утрам долго валялась в постели – спать не хотелось, хотелось лежать, – варила кофе, любовалась пенкой, освещаемой солнцем, завтракала кофе с мороженым, а потом заваливалась на диван или на пол, грелась на балконе, ни о чём не думая, не испытывая потребности в движении и деятельности. Ещё целыми днями читала, обложившись подушками, периодически отрешённо уставляясь в стену после очередного куска текста, отрываясь, только чтобы сходить на кухню за едой или чаем или в туалет. Это было непривычно и немного пугало. Временами я спохватывалась: надо что-то учить? Куда-то идти? Ан нет, можно читать дальше!
Вечером приходили родители, и начинался тихий неспешный вечер с чаем и печеньками и болтовнёй на кухне, иногда с соседями или родственниками.
Иногда, впрочем, я выходила погулять или за покупками – и это тоже радовало. Только от толп и транспорта я быстро отвыкла, и находиться в набитом людьми месте было для меня противнее, чем обычно. Хотя по сравнению с Минском – это не толпы.
А где-то в середине каникул мы поехали в Крым – и я с изумлением обнаружила в себе пробудившуюся энергию. Общественные пляжи были хороши только рано утром и поздно вечером, и я заводила все мобильники на 5 утра. Мама не хотела отпускать меня купаться одну и шла со мной, чтобы продолжить спать уже на свежем воздухе. Днём мы отправлялись на экскурсии, поиски диких пляжей, нехоженых троп и безлюдных уголков, и я была готова ходить без устали до вечера, когда мы смотрели на закат, купались и отрубались до рассвета. В поисках хорошего кадра я забиралась туда, откуда потом с трудом выбиралась и слезала. У меня был папин плёночный «Зенит», и раньше я печатала фотки, а потом их стало слишком много, и на этот раз все пять плёнок я отсканировала. Смотрели фото мы у папы на работе, а теперь и фотик, и скопированный диск с крымскими снимками я забрала в Минск – можно будет посмотреть на компе. Родители же решили к следующему отпуску купить цифровую «мыльницу».
Вернувшись домой, я загрустила по морю и уходящему лету. И отправилась в столицу за пару дней до начала занятий, чтобы успеть походить по магазинам.
А теперь я, третий раз за лето, сидела в инете.
До того как я приехала в Минск и у меня появился мобильник, я не понимала, зачем он нужен, и удивление тому, что у меня его до сих пор нет,