Он отвернулся от окна.
– Помнишь тот день, когда Вики вызвала меня в этот кабинет и предложила работу?
– На самом деле, не очень.
– Когда я уходил, она меня окликнула. Спросила насчет Калеба, сколько ему лет. Сказала – думаю, права была, – что мы делаем это ради детей. Нас уже давно не будет, но наши решения определят, в каком мире им придется жить.
Апгар медленно кивнул.
– Да, теперь вспоминаю. Она старая плутовка была, этого не отнять. Мастерская манипуляция.
– Я бы не смог ей отказать. Это был лишь вопрос времени, когда я сдамся.
– Так что ты хочешь сказать?
– Я хочу сказать, Гуннар, что этот клочок земли у нас под ногами принадлежит не только нам. Он принадлежит им. Первая Колония умирала. Все сдались. Но здесь иначе. Именно поэтому Кервилл так долго продержался. Потому что люди здесь отказались тихо исчезнуть.
– У нас разговор о выживании нашей расы.
– Я знаю. Но мы должны заслужить право на это и бросить три тысячи ради семисот – не то, с чем я могу смириться. Так что, возможно, здесь все и закончится. Возможно, этой ночью. Но этот город наш. Этот континент наш. Если мы сбежим, победит Фэннинг, в любом случае. Вики сказала бы то же самое.
Ничья. Они смотрели друг на друга.
– Хорошая речь, – сказал Апгар.
– Ага, но, уверен, ты не знал, что я такой мыслитель.
– Так что же?
– Вот что. Это мое последнее слово. Мы остаемся и принимаем бой.
Сара спустилась в подвал по лестнице. Грейс сидела на койке во втором ряду, в конце, у нее на коленях лежал ребенок. Она выглядела уставшей, но спокойной. Когда Сара подошла к ней, она слегка улыбнулась.
– Немного капризничает, – сказала она.
Сара взяла у нее ребенка, переложила на соседнюю койку и развернула пеленки. Крупный здоровый мальчик с вьющимися черными волосами. Сердце бьется сильно и четко.
– Мы назвали его Карлосом, в честь моего