Она с любопытством разглядывала маленький боковой алтарь и опять отметила необычную вещь: небольшая изящная статуя была сделана из бронзы и слоновой кости, крошечные драгоценные камни сверкали на рукояти меча, пронзающего сердце Девы. Notre Dame de Douleur… Скорбящая Богоматерь – довольно странный выбор для церкви сиротского приюта. Дженнифер спешно повернула к выходу, упрекая себя за то, что потратила впустую столько времени. Но когда она проходила мимо, девушка перекрестилась и поднялась с колен. Это была Селеста.
Поблагодарив судьбу, которая свела ее с девушкой до встречи с доньей Франциской, Дженнифер остановилась в ожидании. Селеста на мгновение склонилась к подножию статуи и затем быстро пошла в сторону северных дверей.
Заметив, что ее поджидают, она замедлила шаги.
– Селеста, – мягко сказала Дженнифер, – я так надеялась увидеть тебя снова.
– Но… но мадемуазель, я думала, вы уже ушли!
– Я могла уйти. Но все же я здесь, как видишь. Ответь мне, пожалуйста, на пару вопросов…
Явное беспокойство вновь вспыхнуло в больших глазах Селесты.
– Мне кажется, я не могу… – нервно начала она.
– Неужели это правда, Селеста, – перебила Дженнифер, – что мадам Ламартин не упоминала про своих английских родственников, даже когда ты спрашивала ее о них?
Глаза Селесты расширились.
– Так оно и было, мадемуазель! Конечно! Если бы она сказала…
– Понятно. Совершенно не представляю, почему она ничего не сказала. Судя по твоим словам, она была в здравом уме и твердой памяти. И раз уж она не вспомнила о нас, тому должны быть причины.
– Мадемуазель!..
Дженни продолжала, не обращая внимания:
– Предположим, она упоминала обо мне и просила вас с доньей Франциской известить меня, а вы пренебрегли ее просьбой. Или, допустим…
Но Селеста, покраснев от негодования, возмущенно прервала ее:
– Да что вы, она ни о чем не просила! Я уже говорила вам, мадемуазель, – ни о чем! То, в чем вы нас подозреваете, – большой грех! Это чудовищно!
– Нет, – спокойно сказала Дженнифер, – совсем не грех. Просто халатность. И этого достаточно, чтобы тебе не очень-то хотелось отвечать на мои вопросы. Чем ты так напугана, Селеста?
– Я? Напугана? Глупости, мадемуазель! – И действительно, теперь она выглядела скорее рассерженной, чем напуганной. – С чего мне бояться вас?
– Откуда мне знать? Сначала ты не боялась. Я заметила, что ты испугалась, только когда я спросила тебя о цветах.
Селеста