– Полагаю, вы заблуждаетесь… Ну а Мавзолей?
– Да пусть стоит. Памятник. А вот с телом – нехорошо. Без церковных заморочек. Музей – так музей. Там будет лежать искусственный Ильич. —
Гиезий Адрианович поперхнулся. Режина подбежала и стала стучать его по спине. Я спокойно ел аргентинское яблоко. —
– А сам? – откашлявшись, спросил главный коммунист.
– Тело будут сохранять. Опыт продолжат. Но не в Москве, а под Екатеринбургом. —
Новогюзов подозрительно посмотрел на меня:
– Что так? Где?
– Ну, скажем, в городке Новая Ляля. Я выделю средства.
– Почему там?
– Поблизости были спрятаны останки царской семьи. —
Гиезий Адрианович снова подавился и зарычал.
Четвёртое междусоние. Изнанка Творца
Я проснулся. Высунулся из окна. Там остервенело лаяла одна уличная собака на другую. Та не отвечала и смотрела на лаявшую с явным осуждением. Видно, в прошлой жизни была воспитанным разумным. Я заткнул уши. Лёг. Но Новогюзов не выходил у меня из головы.
Много лет назад я встречался с ним. Тогда я жил в глухой деревне. В России, в смысле. Чтобы послушать деятеля сего, проделал большой путь в областной центр. Новогюзов произвёл сильное впечатление: умный, знающий, понимающий, куда идти, кроме, как в жо. у. Но вот одного он до сих пор не понимает: народ хочет именно задницы, и как можно более глубокой и вонючей. То ли не понимает, то ли игра у этого коммуниста по жизни такая. В желании быть правителем России есть нечто нечистоплотное… Чувствую… А он хочет… Зачем? – Как Сталин, как Мадуро?..
Вытащил беруши. Собака больше не лаяла… А Новогюзов тогда меня обманул. Я ему записку передавал. Нужда у меня была. А он сказал, мол, кому не успею ответить сейчас, отвечу по почте… Соврал. Лгущих – не выношу. Как и Сталин. Потому что на них тленный мир стоит. Ложь – это смерть. Лгущий – воплощение смерти. Не только на Земле. Вообще, уничтожение бытия. Изнанка Творца.
Пятое междусоние. Разговор душ
Меня привлекают испанские старушки. В смысле, те, кто живёт в Испании. Они сохраняют стройность фигуры и привлекательность черт лица. Было бы приятно жениться на любой из них… Нет-нет. У меня очень хорошая жена. Это я так. И Бразилия, и Россия в этом смысле невыигрышно отличаются от Испании…
Бразилия. Иду в церковь. Думаю, а почему?.. – Не знаю.
Хочется, чтобы в храме были ангелы. По жизни так не получается… «Кто виноват?!» – Ха, отрыжка русской души. – Никто или я. Хочется выкинуть глаза…
В Бразилии шумно. Всё время затыкаю уши. Забил их серой до того, что почти ничего не слышу. – «Жить стало лучше, веселее»… А что, собственно, слушать? – Моря у нас нет. Птичек отравили – с малярийными комарами боролись, в смысле. Лес не шумит – вырубили… Как нищие орут?.. То, что они исторгают, чувственно окрашено очень неприятно для меня. Это голос их души?.. – Если душа – копролит, то да.
По обыкновению, сижу на лавке