Wo find’ ich grünes Gras?
Где найду я зеленую траву?
Die Blumen sind erstorben,
Погибли цветы,
Der Rasen sieht so blaß.
Травинки пожухли.
Напрасно я по снегу
Ищу её следов,
Когда со мной гуляла
Она среди лугов.
Растопит снег глубокий
Насквозь слеза моя,
И милой след знакомый
Опять увижу я.
Куда цветы исчезли?
Зачем их больше нет?
Увы, они замерзли,
Поблек их нежный цвет.
Soll denn kein Angedenken
И я не могу на память
Ich nehmen mit von hier?
Взять ничего отсюда?
Wenn meine Schmerzen schweigen,
Когда мили страдания умолкнут,
Wer sagt mir dann von ihr?
Кто же мне скажет о ней?
Mein Herz ist wie erfroren,
Моё сердце как замершее,
Kalt starrt ihr Bild darin:
В нем холодный образ её застыл,
Schmilzt je das Herz mir wieder,
Когда сердце опять отстаёт,
Fließt auch ihr Bild dahin.
Образ этот унесёт вода.
И ничего на память
Уж не осталось мне,
Чтоб вспомнить на чужбине
О счастье, о весне?
В застывшем сердце образ
Стоит один, как лед,
Когда ж оно оттает,
Растает образ тот.
Erstarrung – коварное слово для перевода: обычно его передают как «оцепенение», что представляется неадекватным, поскольку вызывает ассоциации с онемением и потерей чувствительности. А это имеет мало отношения к песне, как можно понять уже по первым аккордами. Тут же ощущение торопливости, навязчивой одержимости, напряжения, возникающее ещё до того, как слова стихотворной строки сообщат больше. Существительное Erstarrung происходит от глагола erstarren – затвердеть, застыть, стать жёстким. Глагол, в свою очередь, производный от прилагательного starr – жесткий, твёрдый. «Окоченение», «скованный морозом», «застывший, как лёд»? Ведь, кроме прочего, erstarren можно просто обозначать как «заморозить». «Замороженный», буквально «затвердение от мороза» – смысл стихотворения явно в том, что земля замерзла и герой пытается каким-то образом разбить ледяную и снежную корку и отыскать то, что находится под ней, – воспоминания, прошлое, утраченную любовь?
Я ищу в снегу напрасно
Следы её шагов,
Там, где под руку со мною
Она шла по зеленому полю.
В слове vergebens (напрасно), с его стонущей апподжиатурой, нотами, поддерживающими одна другую, слышится безнадежность потери. Весна, надежда на взаимность – лишь воспоминание, зелёные некогда поля занесены снегом. Это первая песня в быстром, оживленном темпе, встретившаяся нам на зимнем пути, поиск следов на снегу энергичен, они напоминают о других следах – звериных, которые должны помочь скитальцу найти дорогу во тьме. Девушка чем-то напоминает добычу, и мне приходит на память стихотворение Томаса Уайета:
Охотники, я знаю лань в лесах,
Её выслеживаю много лет,
Но вожделений ловчего предмет
Мои усилья обращает в прах.
В погоне тягостной мой ум зачах,
Но лань бежит, а я за ней вослед
И задыхаюсь. Мне надежды нет,
И