И вы, устав от лобзаний,
В священную трезвость вод
Клоните главы.
А ныне: где я найду
В зимней юдоли цветы – о, где
Свет, и тепло,
И тени земли?
Стынет в молчанье
Крепость. В ветре
Скрежещет флюгер[4]
Бенджамин Бриттен положил на музыку это странное темное стихотворение, так напоминающее «Зимний путь», хотя и превосходящее Мюллера чистой поэтической силой. Оно стало пятым из «Гельдерлиновских фрагментов» Бриттена, а вскоре Ханс Вернер Хенце использовал более позднее, длинное нерифмованное стихотворение Гёльдерлина «В любимой лазури» – In lieblicher Bläue – (1808), как текст для своей Kammermusik 1958, написанной для Питера Пирса:
In lieblicher Bläue blühet
mit dem metallenen Dache der Kirchthurm.
Den umschwebet
Geschrey der Schwalben, den umgiebt die
rührendste Bläue.
Die Sonne gehet hoch darüber und färbet das Blech,
im Winde aber oben stille krähet die Fahne.
В любимой лазури цветет
Металлической кровлей церковная башня.
Её облетают
Возгласы ласточек, ее обтекает
Тихая лазурь.
Высоко поднимается солнце над ней и крышу пестрит,
На ветру же вверху беззвучно гаркает флюгер.
Застывшие слёзы
Gefrorne Tränen
– Вы правы – мне не надо было встречать вас сегодня, – проговорил он, понижая голос, чтобы не расслышал кучер. Она наклонилась вперед, словно хотела что-то сказать, но он уже велел кучеру трогать. И, стоя на углу, смотрел вслед удалявшейся карете. Снег перестал, и резкий ветер дул ему в лицо. Вдруг он ощутил на своих ресницах что-то холодное и твердое и понял, что плачет и что от ветра его слезы превратились в льдинки.
Gefrorne Tropfen fallen
Падают замерзшие капли
Von meinen Wangen ab;
С моих щек,
Ob es mir denn entgangen
Неужели я не заметил,
Daß ich geweinet hab’?
Что плакал?
Ei Tränen, meine Tränen,
Ах, слёзы, мои слёзы,
Und seid ihr gar so lau
Вы так прохладны,
Daß ihr erstarrt zu Eise,
Что превращаетесь в лёд,
Wie kühler Morgentau.
Как холодная утренняя роса?
Und dringt doch aus der Quelle
Но бьете вы из источника
Der Brust so glühend heiß,
В груди, такого жаркого,
Als wolltet ihr zerschmelzen
Что могли бы растопить
Des ganzen Winters Eis.
Весь зимний лед кругом.
Cо щек моих катится
Холодная струя,
Что же со мной случилось?
Ужели плакал я?
О, слёзы, эти слёзы,
Иль ваш огонь угас?
Вы стынете, как иней
Зимой в рассветный час.
Ведь жгучее страданье,
Что сердце мне гнетет,
Легко бы растопило
Весь этот снег и лёд.
Некоторые исполнения «Зимнего пути», а я пел его, должно быть, не меньше сотни раз, прочно сохраняются в памяти. Одно из таких было зимой 2010 года в Москве, в Пушкинском музее изобразительных искусств, на фестивале «Декабрьские вечера». По всем возможным причинам выступление стало для меня незабываемым.