– Ваше Сиятельство, ваш выстрел, – бросил виконт, как если бы стоял на плацу, а солдаты тренируются в стрельбе по мишеням.
– Да, я знаю, – коротко ответил Александр Штаффу. В этот момент, в памяти Александра возникли слова о том, что Дагмар лихой стрелок, но тем не менее, он стоит живой. Чувства злости по отношению к Дагмару также не было, было чувство досады за оскорбление и презрение, как к человеку, который позволил себе дерзость к его супруге, а после и к нему. К тому прибавилась мысль, что буквально минуту назад, барон безо всякого сожаления убил бы его, будь он немного, но смелее и вот это и сыграло главную роль в последующем действии графа.
Апраксин, соблюдая этикет, поднял пистолет и, почти не целясь, выстрелил. В ту же минуту барон упал, как подкошенный. Секунданты вначале восприняли его падение результатом страха, но вот секундант барона, первым подбежавший к барону, обернулся и, глядя на Апраксина, процедил сквозь зубы:
– Убийца! Хладнокровный убийца!
В глазах секунданта сверкала злоба на графа, как если бы Апраксин выстрелил, не соблюдая правила, установленные для дуэлей, а из обычной шалости, от желания хоть чем-то занять себя, что было совсем не так. Будь воля секунданта и заряженный пистолет под рукой, он неминуемо невзирая ни на что разрядил бы его в Александра, но не было пистолетов. И секунданту оставалось всего и только, что скрежетать зубами, исходя злобой на всех и вся. И начхать он хотел на условности, принятые в обществе и на то, что Дагмар сам принял решение, никем не понуждаемый.
К Дагмару уже спешил доктор, проклиная тот миг, когда он согласился присутствовать на этой дуэли, когда он мог в спокойной обстановке отдохнуть или оказать помощь действительно нуждающемуся в его присутствии, чья помощь едва ли могла потребоваться холодеющему барону, когда Александр Апраксин, приняв шубу из рук Ефремушки, приказал ему:
– Поехали
– Ваше Сиятельство, а как же он? – заикнулся Ефремушка, впервые присутствовавший на подобном зрелище.
– Что он? Это уже меня не касается, а тебя, Ефремушка, тем паче. И о том, во дворце никому ни слова. Понял?
– Разумеется понял, Ваше Сиятельство.
А что Ефремушке? Он всего лишь кучер, да управляющий у барина. Барину лучше знать, как поступить в том или ином случае, его же дело выполнять порученное. Вот и вся недолга.
Ефремушка взобрался на облучок и, дождавшись, когда барин крикнет: поехали! дёрнул за вожжи, и, управляя лошадьми, он не переставал думать о глупой гибели барона. «Что стоило ему согласиться? Или всё же