Записки чёрной кошки… Сборник рассказов. Екатерина Самохина

дедушка. Я. А вы знаете, чей это дом? Может, расскажете, а то столько слухов ходит?

      – А, чаво не рассказать, расскажу. Да ты станешь слушать то, история темная?

      Я затрясла головой и уселась на порожек.

      – В 1951 году прислали к нам в деревню агронома. Это сейчас из города бегут, а тогда и к нам молодые специалисты приезжали. Деревня то горелая наша. Только – только после войны мы её восстановили. Сладили ему хатку. Вот он в него и въехал с семьей: Женой Полиной, на сносях уж почти баба была, да двумя ребятишками маленькими: Олькой, да Колькой. И месяца не пожили. Как наши бабы шушукаться начали, что странная Полина очень. А тут, как на зло, вызвали Петра в город. Вот он меня и попросил по – соседки захаживать, да помогать, если что.

      Утром ребятишки на двор выбежали. Я воды из колодца натаскал. Захожу в хату, а Полина на лавке возле печки сидит в одной рубахе. Волосы растрепанные. Смотрит в одну точку. И будто шепчет что-то.

      – Хозяйка, – говорю: Может еще, чем подсобить?

      А она только глаза повернула, исподлобья смотрит зло. И говорит: 3,6,7,8. Распустила девка косы, – да как засмеётся. Что, Иван, холодно тебе? Вот и мне холодно.

      Смотрю, а у неё руки синие и губы синеть стали. Выбежал я за дровами. Вернулся. А она и одета, и причёсана. Улыбается. Баба, как баба. Сложил я дрова на грубку и деру. К вечеру и думать почти забыл. Но слышу уж очень пёс воет соседский. Был у них такой рыжий. Добрый, и гавкнуть лишний раз не гавкал. А тут воет. Вроде плач детский послышался. Подхожу ко двору, тишина. Ветер только поднялся, ставни колышет со скрипом, да туман сильный. Шаг в сторону сделал. Опять кто-то плачет. И как будто дверь приоткрылась. Я к двери, а открыть не могу. Всю силу приложил. Никак. А плач из дома детский все сильнее. Пока по темноте за мужиками сбегал, пока добудился. Вернулись, а дверь открыта. И пёс около сидит, как вкопанный.

      Вошли в хату и дар речи потеряли.

      Полина на лавке со вспоротым животом. Кровища кругом. И подпол приоткрыт. А там… Дети убиенные: Олька с Колькой, да младенец.

      Это уж мы потом от стариков узнали, что давно, до войны ещё, была на этом месте усадьба. И жила в ней барыня душегубка. У провинившихся девок детей отбирала и подпол сажала, пока те плакать не переставали. Совсем.

      Вот её люди и наказали, так же усадили раздетую. Там она умом совсем и тронулась. И все говорят, кричала: 3,6,7,8 Распустила девка косы. 5,4,18 в колыбели не дождаться… Пока насмерть не замёрзла.