Их внутренний дворик был гораздо больше чем у всех. Во дворе росла старая шелковица, затенявшая весь двор.
Сколько времени было проведено под ней в жаркие летние дни за игрой в карты, нарды и т.д., помнила только она, пока ее не спилили.
На Бурленковых длинная часть двора, по форме напоминающего сапог, заканчивалась. Здесь была одна на весь двор водопроводная колонка, общий туалет.
Дальше, деля широкую часть надвое, жили семьи двух братьев, отец которых и был когда-то хозяином караван-сарая. Их собственные дворы по площади вдвое превосходили весь вместе взятый общий двор. В каждом дворе был свой сад, виноградник, огород, хозяйственные постройки, в которых содержался скот, и конечно просторный дом.
Детей, как и положено в нормальной таджикской семье – по 5—7 человек. Гек был ближе с детьми из семьи, которая занимала левую половину. Глава семьи – Исмат-ака воевал, был ранен в ногу, после войны работал на руководящих должностях.
Будучи средним сыном у родителей, он занимал положение главы рода, был уважаемым человеком во дворе, на улице и, пожалуй, во всем районе. У него было семеро детей – четыре сына и три дочери. Самый младший из сыновей – Раис был ровесником и другом Гека. Учился он в узбекской школе.
Жесткие, густые, слегка волнистые от природы, черные как смоль волосы. Несколько на выкате глаза, подпушенные длинными шелковыми ресницами в обрамлении густых черных бровей, нос с горбинкой, так характерной для таджиков, пухлые губы. Он очень напоминал персидского принца из средневековых миниатюр.
Добрый, общительный парень с врожденным чувством уважения к старшим, работящий, все время занят какими-то делами по хозяйству, подвижный, неплохо играл в футбол. У него, казалось, не было врагов. Везде друзья, везде знакомые. С ним было просто общаться. Не нужно было думать, а так ли он поймет, так ли он поступит.
Там же в углу двора жил с семьей д. Лева. Андрей – его сын, ровесник Вовки был каким-то непредсказуемым, истеричным и озорным ребенком. Легко поддавался внешнему влиянию. К нему почему-то липло все плохое, что можно было собрать с улицы.
Его матери, красивой блондинке доставалось то от пьяного мужа, то от балбеса сына. Андрюха сам не свой был поучаствовать в каких-нибудь авантюрах. Причем он мог запросто бросить назначенный ему пост, или сорвать все дело, ни с того ни с сего заорав истошным криком. Серьезно к нему никто не относился и ничего важного не доверяли.
Это был обычный общий двор, каких в Самарканде были сотни. Они в нем родились и выросли, знали все его закоулки, знали всех его обитателей. Частенько, вместе с взрослыми участвовали в посиделках, посвященных какому-нибудь празднику, знали все песни, которые пелись за столом, допоздна играли с взрослыми в лото, карты, домино.
* * *
Сегодня мир странно изменился. Нет уже той всех и вся уравнивающей дружбы, понимания, или хотя бы