Дошли быстро и загалдели все разом, некоторые бабы постарше заголосили:
– А где наш Узень батюшка, а как мы будем жити без него, чего будем пити, чего будем ести…
– Замолчите, забодай вас комар, – прервал всех Эдуард Семенович. Факт налицо: Узеня нет. Теперь надо установить: кража это, или он сам совершил побег.
– И раньше было такое у черной падины, когда здесь еще никто не жил, – сказала бывшая библиотекарша Марфа. А знаете почему падина – черная, так назвали и наше село, в ней много росло ежевики, и она всегда казалась черной. В книжке местного краеведа Изжогова прочитала, если он не наврал конечно.
– Будя тебе, – прервали старухи. – Что будем делать без Узеня? Пруд – то высохнет. Скотина подохнет, а за ней и мы.
– Вам и так мало осталось, – буркнул Эдуард Семенович.
Из – за лесополосы словно рукой махнули.
– Что это? – перекрестились все кроме участкового, хотя и его рука уже дотянулась до козырька фуражки: струхнул он не меньше бабок.
– Разберемся, – сказал по привычке.
Решили пойти за лесопосадку всем гужом. На миру и смерть красна. Однако в руках появилось гораздо больше палок: где и когда набрали?
За лесополосой им открылась невиданная в здешних местах картина. Ревели десятки землеройных машин, срезая и убирая древние пласты земли на месте обезвоженного русла Малого Узеня. Чуть выше была отсыпана земляная плотина, перегородившая привычный путь реке, и она текла в другую сторону.
Загорелый мастер с густыми бровями и с голубыми, как утреннее небо, глазами успокоил их, объяснив, что скоро рядом с их селом разольется степное море, а Узень они временно пустили по древнему руслу в обход строительства. Он никуда не денется, его снова направят в свое русло. Теперь воды хватит с избытком для развития всех пяти близлежащих сел, заверил он селян.
– Будет водохранилище, будет степное море, – объясняла буренке ситуацию бабка Фима, срезая серпом на берегу зеленую траву и складывая ее в мешок. – Бровастый сказал, что больше будет в степи дождей, значит, больше будет травы. Заживем, Ноченька, а резать траву мне еще легко. Серп вострый, спасибо Пахому. Чай, в молодости ухаживал за мной.
В луже у берега, где были коряги, раздался всплеск, другой. «Неужели рыба?» – подумала бабка и с серпом полезла под корягу. На нее смотрела круглыми немигающими глазами и скалила острозубую пасть с клыками громадная щука. «Отлеживалась в яме, наверное, и не заметила, как увели Узень строители».
Такую щуку в Черной Падине ловили лишь раз и то неводом. Она выставила ее напоказ: соседи были рыбаками, пусть видят: и она не лыком шита. Впереди шла корова, за
ней – бабка Фима с легкой тележкой, на которой лежали мешок с травой и щука – неизвестно кто тяжелее.
БОРОДА
Дмитрий Порфирьевич сидел на скамеечке у своего дома с расческой