Кваква… то есть, теперь Акава, потянулась, потом провела руками по крепкому, стройному телу. Она будто вспоминала его, трогая узкими ладошками. Самсон сглотнул, почувствовав, что во рту вдруг пересохло. А супруга покружилась на носочках, счастливо смеясь. Она вытянула руки и, приподняв над головой тяжёлую копну волос, резко отпустила. Волосы зелёным водопадом укутали её.
Рыжий вор стоял, разинув рот и хватая воздух, который ни как не проталкивался внутрь. Лицо его стало свекольно красным, спина взмокла, а коленки ослабли. Такой перемены внешности он не ожидал, и зрелище это выбило бы из колеи более холодного и спокойного человека, а Самсон спокойствием и выдержкой никогда не отличался.
Он забыл обо всём, даже об Аполлоше, что тихонечко лежал возле каменного бортика, что окружал мутный колодец.
Глава 7
Трое друзей быстро летели над лесом. Ковёр-самолёт нёсся стрелой, но охваченным беспокойством пассажирам это казалось медленно. Приземлившись в лесу, друзья сразу же увидели древесных гномов. Малыши подпрыгивали от нетерпения, рассказывая как найти вход в подземелье. Так же рассказали они, что место это опасное, и гномы туда не суются. Там даже землеройные гномы, на что уж подземные жители, не водятся. В их рассказ постоянно вклинивались эльфы, что только добавляло путаницы. Эльфы рассказывали о каком-то чудовище, которое поедало людей. За это оно было то ли убито, то ли уснуло вечным сном, что впрочем одно и то же. Король Полухайкин решил, что разбираться будут на месте и просто приказал эльфам проводить их к норе.
Дыра в склоне поросшего лесом холма была достаточно большой, чтобы Гуча, Бенедикт и Полухайкин вошли, не наклоняясь. Они долго шли по сырому подземному ходу, пока тоннель не разделился на три одинаковых коридора. У развилки стоял камень, и Гуча, который видел в темноте как днём, прочёл следующую надпись:
– Направо пойдёшь – богатым умрёшь; налево пойдёшь – женатым умрёшь; прямо пойдёшь – никогда не умрёшь. Ну, и что будем делать? – Он повернулся к друзьям и вопрошающе взглянул на них. Ему очень не нравилось то, что придётся разделиться, но другого выхода он не видел. И Полухайкин, и Бенедикт тоже понимали это. Обезьяна могла пойти любым из трёх путей, и терять время на две, как минимум, бесплодные попытки, когда малышка Мексика находится в опасности, они не имели права.
– Не по понятиям получается, я, это, типа разорваться не могу, – пробасил Альберт Иванович, почёсывая затылок – он всегда это делал в ситуациях, требующих большого умственного напряжения.
–А зачем разрываться, Альберт? – Воскликнул Бенедикт. – Ходов – три, и нас тоже трое. Разделимся и пойдём в разные стороны!
– А потом будем собирать тебя по запасным частям, – проворчал Гуча, не зная, что предсказал развитие событий почти точно.
– А затем, красавчик, что ты лох, и отпускать тебя одного не стоит, – поддержал друга