Когда вокруг меня закончили хлопотать портные, я подошел к зеркалу и даже сам себе понравился. Красавчег! Строго и внушительно.
После примерки начфин выплатил нам всем, как тут принято говорить, жалованье. У меня в этот раз вместе со всеми надбавками вышло сто двадцать рублей с копейками. Рубль Российской империи, который в ходу и в Югороссии, между прочим, штука очень весомая. Один рубль содержит семьдесят семь сотых грамма чистого золота, и примерно равен тридцати пяти долларам США нашего времени. Достаточно сказать, что самая мелкая монета – это отнюдь не копейка, как было в советское время, а монета в четверть копейки, называемая полушкой. Только здесь мне до конца стала понятна старая русская поговорка «За морем телушка – полушка, да рубль перевоз». Короче, я теперь богатенький Буратино.
Это была уже не первая моя зарплата в местных деньгах, но старший лейтенант все получал поменьше капитана. Хотя мне и тогда хватало и на жизнь, и на сувениры для моей милой Оленьки. Ну как я к ней примчусь с далекой Кубы, и без подарков? В этот раз я привез Ольге изящную дамскую сумочку, яркий цветной платок, флакончик кубинских духов и серебряные серьги ручной работы. Надеюсь, что ей это понравится.
На свидание с Ольгой я отправился ближе к полудню, когда солнце уже высоко поднялось над горизонтом. Стояла редкая погода для этого времени года: безветренная, солнечная с высокой перистой облачностью, причудливо раскрасившей небо узорами. Вместе со мной сходил на берег мой взвод. Все бойцы были обмундированы так же, как и их командир. Различались лишь погоны.
Извозчики уже ждали катер с «Североморска» на пристани, подобно стае стервятников, рассевшихся на скалах в ожидании добычи. У таксистов всех времен и народов просто удивительный нюх на то, где и когда можно снять клиента.
Дождавшись момента, когда мои орлы рассядутся в пролетки и направятся по разнообразным заведениям – сбрасывать накопившееся напряжение и деньги, я подозвал извозчика.
– Куда изволит ехать господин офицер? – спросил тот на чистейшем русском языке. – В «Жар-птицу» или в «Одалиску»?
Этот грек был явно реэмигрантом из Империи, решившим попытать счастья на родине предков после того, как та была освобождена от османского владычества. Наши власти поощряли такое явление, стремясь по мере возможностей увеличить в Югороссии количество русскоговорящего населения.
– В госпиталь, – сказал я, садясь в пролетку, – и поживее, пожалуйста.
– Господин офицер хочет навестить раненого товарища? – поинтересовался извозчик, трогаясь с места.
– Что-то типа того, – буркнул я, поудобнее устраиваясь на мягком сиденье, – мы взаимно ранили друг друга в самое сердце.
Извозчик понял, что я не расположен к беседе, и замолчал.
До госпиталя я доехал быстро, тут было всего ничего, рукой подать. Когда экипаж остановился, я протянул извозчику гривенник:
– Жди