Светочка была типичной «силиконовой блондинкой» со всеми атрибутами гламурной красоты: волосами до попы, «высотными» шпильками и губами «дональддак». Ее естественной средой обитания могли бы стать конкурсы красоты, модельные агентства, подиумы и фотостудии. Но на свою беду Светочка родилась в семье университетского доцента с династическими замашками. Папа категорически запретил Светочке мечтать о фэшн-бизнесе, «поступил» ее в университет и «доучил» до диплома.
На преддипломную практику в их институт Светочка пришла с университетской кафедры ихтиологии, где под руководством папы делала курсовые работы. А следом за ней, передаваемые из уст в уста, пришли анекдоты.
Эти анекдоты, хохоча, рассказывал Варе не кто иной, как Борька Плохинский.
Говорили, что Светочка вела эксперименты с икрой осетровых рыб. На чашках Петри, в которые помещались икринки, она, помимо обычной нумерации, часто писала слово «спор», а когда ее спрашивали, что сие означает, простодушно отвечала: «Спортилась». Еще рассказывали, что реактивы Светочка использовала в оригинальных, ею самой изобретенных дозировках: «щепотка малая» и «щепотка большая».
Варя смеялась, но анекдотам не верила. Ну не может человек, оканчивающий университет, быть таким безграмотным! Борька хохотал: «Не веришь? Да Светочка типичная tabula rasa, «чистая доска»! Только в случае Светочки это такая доска, на которой невозможно ничего написать. Она навсегда такой и останется». И правильно! Каждому свое. Тело есть – ума не надо!
И вот с этой самой «доской» Борька насмехался над Варей, наплевав на их приятельство и задушевные беседы «под чаек». Наверное, волосы до попы и утиные губы важнее любых дружеских отношений.
Какие же все мужики сволочи! Нет, никаких теперь душевных разговоров с Борькой! И ни с кем другим тоже. Теперь все будет иначе.
Мысли пошли по кругу, и Варя поняла, что не уснет. Она встала, накинула халат и пошла на кухню. Где-то у нее была баночка меда, привезенная дедом Ильей «со свояковой пасеки». Она слышала, что мед помогает при бессоннице.
С чашкой чая и липким бутербродом на блюдце Варя вернулась в комнату и включила телевизор. Бдительный Персик поднялся со своей подстилки и сопроводил Варю сначала на кухню, а потом обратно. Усевшись напротив нее, он требовательно гавкнул.
Варя вздохнула. Персик требовал свою долю медового бутерброда. Варя, зачитывавшаяся в детстве Стивенсоном, называла это «доля Билли Бонса».
Когда два года назад Варя и бабушка приобрели Персика, он был смешным голенастым щенком с веселым хохолком над глазами. Фокстерьерчика звали пышно – Сэр Персиваль. Варя и бабушка, посмеявшись, перекрестили щеночка в Персика. Персик сразу же признал бабушку вожаком их маленькой стаи, а за второе место стал упорно бороться с Варей. Когда бабушки не стало, Персик решил, что теперь главный в доме он, и стал настойчиво приучать Варю жить по своим правилам.
Прибирая